- Растешь! - сказал мне дон Хуан. - Все в свое время: ты не слишком глуп, но и не блистаешь. Совсем, как я. Правда, заблуждения твои от моих отличаются. В этом ты больше похож на нагваля Хулиана. За исключением того, что тот был просто великолепен.
Дон Хуан встал и потянулся, бросив на меня самый пронзительный и яростный взгляд, какой я видел в своей жизни. Я тоже поднялся.
- Никто не должен знать о том, что в действительности делает нагваль, - сказал он, обращаясь ко мне. - Нагваль приходит и уходит, не оставляя следов. Именно эта свобода делает его нагвалем.
Мгновенно сверкнув, глаза его подернулись дымкой мягкости, доброты и человечности, снова став глазами дона Хуана.
Я почти потерял равновесие, едва не падая в обморок. Хенаро подскочил ко мне и помог мне сесть. Оба они сели по бокам.
- Ты поймаешь толчок земли, - прошептал мне в одно ухо дон Хуан.
- Думай о глазах нагваля, - шепнул в другое Хенаро. - Толчок земли придет в тот самый миг, когда ты увидишь сверкание на вершине вон той горы, - сказал дон Хуан и указал на самый высокий пик восточного хребта.
- Ты больше никогда не увидишь глаза нагваля, - шепнул Хенаро.
- Отправляйся с толчком туда, куда он тебя унесет, - сказал дон Хуан.
- Если ты будешь думать о глазах нагваля, ты осознаешь, что медаль имеет две стороны, - прошептал Хенаро.
Я хотел подумать о том, что оба они говорили, но мысли мне не подчинялись. Что-то давило на меня. Я чувствовал, что сжимаюсь. Я ощутил приступ тошноты. Я видел, как вечерние тени быстро поднимаются по склонам гор на востоке. Я чувствовал, что словно бегу за тенями.
- Ну - вперед! - сказал Хенаро мне на ухо.
- Следи за большим пиком, смотри на сверкание, - сказал с другой стороны дон Хуан.
Там, куда указывал дон Хуан, на вершине самого высокого пика восточного хребта действительно появилась сверкающая точка. Я смотрел, как она отражает последние лучи заходящего солнца. Под ложечкой образовалась пустота, словно я несся вниз по американской горке.
Затем я скорее почувствовал, чем услышал гул далекого землетрясения. Он неожиданно охватил меня. Сейсмические волны были настолько огромны и производили такой грохот, что утратили для меня всякое значение. Сам же я был никчемным микробом, которого все это крутило и вертело.
Постепенно свистопляска замедлилась. Последовал еще один мощный толчок, после чего наступила остановка. Я попытался осмотреться. У меня не было точки опоры, и не было начала отсчета. Я словно рос из чего-то, подобно дереву. Надо мной был белый сияющий непостижимых размеров купол. Его существование вдохновило меня. Я полетел к нему, вернее, был выброшен, как снаряд. Я испытывал ощущение комфорта, ухоженности, безопасности. Чем ближе я поднимался к куполу, тем чувства эти становились более интенсивными. Наконец, они переполнили меня, и я утратил всякое самоощущение.
Следующим, что я помню, было ощущение парения. Я покачивался в воздухе, словно падающий лист. Я чувствовал, что бесконечно устал. Неведомая засасывающая сила куда-то тянула меня. Пройдя сквозь темную дыру, я оказался рядом с доном Хуаном и Хенаро.
На следующий день мы с доном Хуаном и Хенаро отправились в Оахаку. Вечером, когда дон Хуан и я прогуливались по главной площади, он неожиданно завел разговор о том, что мы проделали в предыдущий день. Дон Хуан поинтересовался, понял ли я, что он имел в виду, говоря о колоссальной находке древних видящих.
Я ответил, что понимаю, но облечь это понимание в слова не умею.
- А как ты думаешь, ради чего мы поднимались вчера на вершину той горы? Что ты должен был там найти? Самое главное?
- Настройку, - произнес голос у самого моего уха в то же мгновение, когда слово это сорвалось и с моих уст.
Я рефлекторно обернулся и нос к носу столкнулся с Хенаро, который шел за мной след в след. Быстрота, с которой я обернулся, была для него неожиданностью. Он усмехнулся, а затем обнял меня.
Мы присели на скамейку. Дон Хуан сказал, что сказать о том толчке, который я получил вчера от земли, ему в общем-то почти нечего. В подобных случаях воин всегда остается один на один с самим собой. Истинное же понимание приходит гораздо позже, спустя годы борьбы.
Я сказал дону Хуану, что сложности, связанные с пониманием, в моем случае значительно увеличиваются еще и из-за того, что они с Хенаро делают всю работу. Я же все время остаюсь лишь пассивным объектом, способным лишь реагировать на их действия. Ведь я никогда не знаю ни того, каким должно быть адекватное действие с моей стороны, ни даже того, с какого конца к нему подступиться.
- Все совершенно верно, - согласился дон Хуан. - Но ведь никто не сказал, что ты должен это знать. Ты останешься здесь, один, и тебе придется пересмотреть и реорганизовать в самом себе все, что мы сейчас с тобой проделываем. Перед такой задачей рано или поздно оказывается каждый нагваль. Нагваль Хулиан сделал то же самое со мной, но гораздо безжалостнее, чем мы поступаем с тобой. Он знал, что делает, поскольку был блестящим нагвалем. Ведь чтобы реорганизовать все, оставленное ему нагвалем Элиасом, самому ему потребовалось всего несколько лет. Он практически не тратил времени на многие вещи, которые у тебя или у меня заняли бы всю жизнь. Разница в том, что нагвалю Хулиану требовался лишь незначительный намек - а дальше за дело бралось его осознание, которое и открывало единственную имеющуюся дверь.
- Что ты имеешь в виду, говоря о единственной двери, дон Хуан?
- Я имею в виду, что, стоит точке сборки преодолеть некий критический порог, и результат оказывается одним и тем же для любого человека. Приемы, ее сдвигающие могут быть бесконечно разнообразными. Но результат всегда один и тот же: точка сборки собирает другие миры с помощью толчка земли.
- А толчок земли одинаков для всех?
- Совершенно верно. Проблема обычного человека - внутренний диалог. Толчок земли может быть использован только по достижении состояния абсолютного внутреннего безмолвия. Это - бесспорная истина, и ты в ней удостоверишься непременно, когда однажды самостоятельно попытаешься воспользоваться толчком земли.
- Но я бы не советовал тебе пытаться, - искренне сказал Хенаро. - На то, чтобы стать безупречным воином, уходят годы. Сейчас ты не готов к тому, чтобы выдержать толчок земли. Тебе необходимо сильно измениться к лучшему.
- Скорость этого толчка растворит в тебе все, чем ты являешься, - сказал дон Хуан. - Под ее воздействием мы превращаемся в ничто. Скорость и личностное самоосознание не могут сосуществовать. Вчера на вершине мы с Хенаро поддерживали тебя. Мы служили как бы якорями. Иначе ты бы не вернулся. Ты уподобился бы тем людям, которые намеренно ушли в неизвестное, воспользовавшись толчком земли. Они и по сей день рыщут где-то там, в этой непостижимой бесконечности.
Я хотел, чтобы дон Хуан подробнее остановился на этом, но он отказался, резко сменив тему.
- Есть одно, чего ты пока что не понял относительно земли как живого существа, - сказал он. - И Хенаро, этот ужасный Хенаро намерен подгонять тебя до тех пор, пока ты не поймешь.
Оба они рассмеялись. Хенаро игриво толкнул меня, подмигнул и произнес:
- Я воистину ужасен.
- Хенаро - надсмотрщик, - продолжал дон Хуан, - ужасный, злобный и безжалостный. Ему наплевать на твои страхи, и погоняет он тебя безо всякой пощады. Если бы не я…
И он с идеальной точностью изобразил доброго, заботливого старого джентльмена. Он даже вздохнул, потупив взгляд. А затем они оба разразились громоподобным хохотом.
Когда они утихомирились, дон Хуан сказал, что Хенаро хотел бы показать мне то, чего я еще не понял: именно высшее осознание земли позволяет нам переходить в параллельные большие полосы эманаций.
- Мы - живые существа, - объяснил он, - и мы воспринимаем. А воспринимаем мы потому, что некоторые эманации внутри наших человеческих коконов настраиваются на соответствующие им внешние эманации. Таким образом, настройка - потайной ход, а толчок земли - ключ от его двери. Хенаро хочет показать тебе момент настройки. Смотри на него! Хенаро встал и поклонился, как фокусник в цирке.