Дайте зелени, травы,
Дайте грома майского,
Чтобы шапка с головы
Полетела на сторону.
Чтобы все березы вдруг,
Разойдясь с метелями,
Отряхнулись, встали в круг,
Хоровод затеяли.
Чтобы я пошел плясать
По такому случаю
И слова в народ бросать
Под гармонь певучую!
1970
Спят женщины. И это благо.
Я встал, умылся и — айда!
Крапива дремлет у оврага
Солдатским строем в два ряда.
Спит старый тополь у дороги
В обнимку с грушей молодой.
Березка в речке моет ноги,
Любуется сама собой.
В лесу все глуше и безлюдней,
Все чище донца летних луж.
Бодрящей музыкою будней
Пронизана лесная глушь.
Ломлюсь через кусты, как пьяный,
Сапог мой стонет под пятой.
Кормлюсь, как дрозд, росой медвяной
И запасаюсь добротой.
1970
Прими, земля, земной поклон
И приласкай родного сына!
Ну, здравствуй, мой любимец клен,
Давно ль к тебе пришла рябина?
Я к вам спешил издалека,
Меня в пути не задержала
Ни степь, ни горная река,
Ни снег большого перевала.
Как постарел ты, дом родной,
Ступеньки у крыльца стесались.
А было время, вы со мной
И днем и вечером встречались.
Я редкий день не вспоминал
В чужом краю, под небесами
Деревню: сад, и сеновал,
И поле с грустными овсами.
Я возле них теперь стою.
А солнце прячется за тучку,
Ему не скрыть вину мою
И не простить мою отлучку.
1970
В. Коратаеву
Поэт не акробат
И не жонглер словесный.
Он — колокол, набат
И проповедник честный.
Он — совесть, он — пророк
С глаголами нагими.
И нет ему дорог,
Проторенных другими.
Ты, юный друг мой, чист,
И смел, и бескорыстен,
И потому артист
Своих и общих истин.
Не бойся, говори,
Ты в помыслах не грязен,
Пускай в словах твоих
Смеется Стенька Разин.
Храни родную Русь
В узорах и напевах.
Иди вперед. Не трусь
Ни правых и ни левых!
1970
Доктору наук Г. Поспелову
Бревенчатая чудо-баня.
За окнами апрель хмельной.
Сшибаются большими лбами
Ученые и пар в парной.
И ходит веник, ходит веник,
И ходит веник по рядам.
Седой профессор с четверенек
Доцента просит: «Ну, поддай!»
И в раскаленном чреве печи,
Где своды каменно-тверды,
Сильней шрапнели и картечи
Стреляет каждый грамм воды.
Большая спугнутая птица
Бьет крыльями по косякам.
Ей тесно здесь, ей не сидится,
Ей надо в небо, к облакам.
Ее встречают охом, вздохом
И дружным взмахом сильных рук.
Блаженствует знакомый доктор
Геологических наук.
«Ах, пар! Ах, парень! Ах, простуда!
Потеха смердов и царей!
Скажи, простуда, ты откуда?» —
«С Урала!» — «Уходи скорей!»
Блаженствуют два кандидата,
Два химика — Иван и Петр.
Как неотвязная цитата,
Лист к банным братьям пристает.
Языческое ликованье
И поклонение воде!
А за окошком воркованье
Весны — и снегу нет нигде!
1970
Вот они, родники,
Из земли пробиваются,
И журчат, и журчат…
Вот они, женихи,
Своего добиваются
И увозят девчат.
На Камчатку, на Мурман,
На шахты донецкие,
В круг шахтеров-друзей.
Там курганы маячат
В степи молодецкие,
Как шеломы князей.
Там составы тяжелые
Давят на рельсы и требуют:
— Дай дорогу углю! —
Там плывет недоступным,
Непойманным лебедем
Вечно юное слово «люблю».
Там в глубинах смеются
Чумазые парубки:
— Жми, ребята, на угль! —
Там садится, как голубь
Доверчивый, на руки
Заработанный рубль.
А на нем жмется серп
К пролетарскому молоту:
— Ты меня не гони! —
В дно жестоких сражений
И тяжкого голода
Подружились они.
Не разъять их,
Как синего цвета небесного,
Как живой водопад.
Как огонь над могилой
Того неизвестного,
Что спасал Волгоград.
1970