Не являясь добавочным новым общественным богатством, эта накопленная в форме денег прибавочная стоимость представляет, однако, новый потенциальный денежный капитал в силу той функции, для которой она накопляется. (Позже мы увидим, что новый денежный капитал может возникнуть не только путем постепенного превращения прибавочной стоимости в деньги.)
Деньги извлекаются из обращения и накопляются в форме сокровища посредством продажи товара, за которой не следует купля. Следовательно, если представить себе, что эта операция имеет всеобщий характер, то, по-видимому, нельзя понять, откуда возьмутся покупатели товаров, так как в этом процессе, — а его следует представлять себе всеобщим, потому что каждый индивидуальный капитал может находиться в стадии накопления, — все желают продавать с целью накопления сокровища, но никто не хочет покупать.
Если представить себе, что процесс обращения между различными частями годового воспроизводства протекает как бы по прямой линии, — что неверно, так как, за немногими исключениями, он всегда состоит из взаимно противоположных движений, — то придется начать с золотопромышленника (соответственно — с производителя серебра), который покупает, не продавая, и предположить, что все другие продают ему.
В таком случае весь годовой общественный прибавочный продукт (представляющий собой всю прибавочную стоимость) перешел бы к нему, а все другие капиталисты pro rata поделили бы между собой его прибавочный продукт, по природе существующий в форме денег, представляющий собой естественное воплощение в золоте его прибавочной стоимости; потому что часть продукта золотопромышленника, которая должна возместить его функционирующий капитал, уже связана и использована соответствующим образом. Прибавочная стоимость золотопромышленника, произведенная в форме золота, была бы в таком случае единственным фондом, из которого все остальные капиталисты получали бы материал для превращения в деньги своего годового прибавочного продукта. Следовательно, по величине стоимости она должна была бы быть равной всей общественной годовой прибавочной стоимости, которой еще только предстоит превратиться в свою куколку — в форму сокровища. Такие предположения и нелепы и бесполезны, они могли бы помочь объяснить, самое большее, лишь возможность всеобщего одновременного образования сокровищ, причем само воспроизводство, за исключением воспроизводства у золотопромышленников, не подвинулось бы ни на шаг вперед.