Но как же обстоит дело с другой частью прибавочной стоимости, которая должна быть превращена в постоянный капитал? Для простоты мы абстрагируемся от внешней торговли и рассматриваем изолированную нацию. Возьмем пример. Пусть прибавочная стоимость, произведенная фабрикантом холста, равна 10000 ф. ст., половину которых, т. е. 5000 ф. ст., он хочет превратить в капитал. Из этой суммы, соответственно органическому строению капитала в механическом ткацком производстве, одна пятая должна быть затрачена на заработную плату. Мы абстрагируемся здесь от оборота капитала, при котором фабриканту, может быть, достаточно иметь сумму, рассчитанную на пять недель, по истечении которых он продает свой продукт и таким путем получает обратно из сферы обращения капитал для заработной платы. Мы предполагаем, что он должен держать в резерве у банкира 1000 ф. ст. на заработную плату (для 20 рабочих) и постепенно затрачивать их, в виде заработной платы, в течение года. Затем 4000 ф. ст. должны быть превращены в постоянный капитал. Во-первых, фабрикант должен купить столько пряжи, сколько могут переработать в холст в течение года 20 рабочих. (Мы все время абстрагируемся от обращения оборотной части капитала.) Далее, фабрикант должен увеличить количество ткацких станков на своей фабрике, а также, быть может, добавить новую паровую машину или увеличить мощность старой машины и т. д. Но для того чтобы купить все это, он должен найти в готовом виде на рынке пряжу, ткацкие станки и т. д. Он должен превратить свои 4000 ф. ст. в пряжу, ткацкие станки, уголь и т. д., [698] т. е. купить все эти вещи. Но для того чтобы их можно было купить, они должны быть налицо. Так как мы предположили, что воспроизводство старого капитала происходило при прежних условиях, то прядильщик должен был затратить весь свой капитал, чтобы доставить то количество пряжи, которое требовалось ткачам в предыдущем году. Как же сможет он удовлетворить добавочный спрос, для которого требуется добавочное предложение пряжи?
Точно так же обстоит дело с владельцем машиностроительного завода, который доставляет ткацкие станки и т. д. Он произвел лишь такое количество новых ткацких станков, которое достаточно для возмещения среднего износа станков в ткацкой промышленности. Но охваченный жаждой накопления владелец ткацкой фабрики заказывает на з000 ф. ст. пряжи и на 1000 ф. ст. ткацких станков, угля (так как с углепромышленником дело обстоит точно так же) и т. д. Или же он дает владельцу прядильной фабрики 3000 ф. ст., машиностроителю и углепромышленнику и т. д. — 1000 ф. ст., чтобы они превратили для него эти деньги в пряжу, станки и уголь. Следовательно, ему пришлось бы подождать окончания этого процесса, прежде чем он мог бы начать свое накопление, свое производство нового холста. Это — первый перерыв.
Но владелец прядильной фабрики с полученными им 3000 ф. ст. оказывается, в свою очередь, в таком же положении, как и владелец ткацкой фабрики с 4000 ф. ст., с той только разницей, что он из полученных им 3000 ф. ст. сейчас же вычитает свою прибыль. Он может найти добавочное количество прядильщиков, но ему нужны лен, веретена, уголь и т. д. Точно так же углепромышленнику нужны, кроме новых рабочих, новые машины или орудия. А владельцу машиностроительного завода, который должен доставить новые ткацкие станки, веретена и т. д., требуется, кроме добавочных рабочих, еще железо и т. д. Но хуже всего обстоит дело с производителем льна, который добавочное количество льна может доставить только в следующем году, и т. д.
Следовательно, для того чтобы владелец ткацкой фабрики имел возможность без проволочек и перерывов ежегодно превращать часть своей прибыли в постоянный капитал — и чтобы накопление было не прерывным процессом, — необходимо, чтобы он находил в готовом виде на рынке добавочное количество пряжи, ткацких станков и т. д. Если он, а также владелец прядильной фабрики, углепромышленник и т. д. найдут на рынке в готовом виде лен, веретена и машины, то им надо будет только нанять больше рабочих.