Алмаз и пение — оба они рассматриваются здесь как овеществленный труд — могут быть, как и все товары, превращены в деньги, а в качестве денег — в капитал. Но при этом превращении денег в капитал нужно различать две вещи. Все товары могут быть превращены в деньги, а в качестве денег — в капитал потому, что в принимаемой ими денежной форме погашены их потребительная стоимость и особая натуральная форма этой последней. Они — овеществленный труд в той общественной форме, в которой этот самый труд может быть обменен на любой реальный труд, может, следовательно, быть превращен в любую форму реального труда. Напротив, могут ли товары, продукты труда, снова в качестве именно этих продуктов войти в производительный капитал как его элементы, — это зависит от того, позволяет ли данным товарам природа их потребительных стоимостей снова войти в процесс производства — в качестве ли объективных условий труда (орудие производства и материал) или же в качестве субъективных условий труда (жизненные средства для рабочих), — стало быть, в качестве элементов постоянного капитала или переменного капитала.
«В Ирландии, по умеренному подсчету, согласно переписи 1821 г., весь чистый продукт, достающийся лендлордам, государству и получателям десятины, составляет 203/4 млн. ф. ст., а вся заработная плата — лишь 14114000 ф. ст.» (Гопкинс, там же, стр. 94).
«Земледельцы в Италии платят в общем половину, и даже более чем половину, продукта в качестве ренты земельному собственнику, и это — при невысокой культуре земледелия и при крайней незначительности их основного капитала. Большая часть населения состоит из вторичных производителей и земельных собственников, а первичные производители, как правило, представляют собой бедный и униженный класс» (стр. 101–102).
«То же самое имело место во Франции при Людовике XIV [и при его преемниках Людовике XV и Людовике XVI]. Согласно [Артуру] Юнгу, ренты, десятины и налоги выражались в сумме 140905304 ф. ст. При этом земледелие находилось в жалком состоянии. Население Франции составляло тогда 26363074 человека. Если бы трудовое население насчитывало даже шесть миллионов семей, — что явно преувеличено, — то и тогда каждая трудовая семья ежегодно, прямо или косвенно, должна была бы доставлять в среднем около 23 ф. ст. чистого богатства земельным собственникам, церкви и правительству. По данным Юнга, — если принять в расчет еще всякие другие соображения, — на трудовую семью приходится ежегодно 42 ф. ст. 10 шилл. продукта, причем 23 ф. ст. из этой суммы она отдает другим лицам, а 19 ф. ст. 10 шилл. остаются у нее самой для поддержания ее собственного существования» (там же, стр. 102–104).
Зависимость народонаселения от капитала:
«Ошибку г-на Мальтуса и его последователей надо искать в предположении, что уменьшение рабочего населения не повлечет за собой соответствующего уменьшения капитала» (там же, стр. 118). «Г-н Мальтус забывает, что спрос [на рабочих] лимитируется количеством тех средств, которые служат заработной платой, и что эти средства не возникают сами собой, а всегда предварительно создаются трудом» (там же, стр. 122).
Это — правильный взгляд на накопление капитала. Но [Гопкинс не видит, что] создаваемые трудом средства могут увеличиться, — а значит, может увеличиться количество прибавочного продукта или прибавочного труда, — без того, чтобы масса применяемого труда увеличилась в равной мере.