— Из-за чего дрались?
Я забыл о синяках и ссадине на скуле.
— А, пустяки. Немного поспорили. Я, похоже, сорвался.
— Понятно. — Он отвел взгляд. — Ваш телефон не работает. — Он вновь посмотрел в меня.
— Не работает? — Я полез было в карман за сигаретами, затем передумал. Полицейский по этому жесту сразу узнает, что человек нервничает. — Он всегда то работает, то нет. Это и немудрено, мы живем далеко от города.
— Провод перерезан.
В горле у меня пересохло.
— Перерезан? Не может быть.
— Его перерезали.
— Наверное, подростки. Они совсем распоясались. Я его починю. Даже не подозревал об этом.
— Вы обычно уезжаете из дома, оставляя входную дверь открытой?
Меня начали раздражать его вопросы. Я решил положить им конец.
— Если меня это не волнует, то какое вам дело?
Лицо Лепски окаменело.
— Беззаботные люди доставляют массу хлопот полиции. Я вас спрашиваю: вы обычно уезжаете из дому, оставляя входную дверь открытой?
— Наверное. Вокруг же никого нет. Мы часто спим с незапертой дверью.
— Несмотря на распоясавшихся подростков?
Я промолчал.
— Когда я вошел в дом и никого там не обнаружил, — продолжал Лепски после короткой паузы, — я осмотрел комнаты. Миссис Бенсон взяла с собой вещи? Я заглянул в шкафы… это наша работа, мистер Бенсон. По-моему, все на месте.
— Я ценю вашу заботу, но волноваться не о чем. Нас вызвали срочно. Собраться мы не успели. Моя жена взяла с собой лишь самое необходимое на несколько дней.
Он почесал нос, по-прежнему глядя на меня.
— Почему ваш ученик не стреляет?
Внезапный поворот застал меня врасплох.
— Ученик?
— Богач, который купил все ваше время.
— А… этот. — Я быстро нашелся. — Он уехал вчера.
— Правда? А что у него случилось? Заболел друг?
— Да нет. Просто ему наскучила стрельба.
— «Уэстон-и-лиис» — его ружье?
— Да. — Я взмок. — Мне надо отослать его.
— А почему он не взял ружье с собой?
Я решил положить конец допросу:
— Вас это тревожит, мистер Лепски?
Он улыбнулся:
— Пожалуй, что нет. — Улыбка исчезла. — Оптический прицел и глушитель… Кого он собирается убить? Президента?
Я спрятал прицел и глушитель в коробку. Чтобы найти их, требовался настоящий обыск.
Мне удалось выдавить из себя смешок.
— Он любит всякие приспособления. Знаете ли, есть люди, у которых больше денег, чем здравого смысла. Он покупает все, что можно навесить на ружье.
— Понятно, — Лепски кивнул. — Значит, завтра у вас свободный день? Ученика нет… жены нет. Я тоже смогу выкроить пару часиков. Как насчет того, чтобы дать мне урок?
Только этого мне и не хватало.
— Извините, но я собираюсь поехать к жене. Я закрываю школу на несколько дней.
— Значит, мне не повезло. Но мы встретимся двадцать девятого. Правда?
— Конечно. Я не забыл.
Лепски помолчал.
— Хорошее у него ружье… просто отличное. Я хотел бы иметь такое.
— Я тоже.
Лепски задумался. Я с тревогой наблюдал за ним.
— Вы хотите сказать, что он отказался от уроков, оснастив ружье оптическим прицелом?
— Ему стало скучно.
Лепски поскреб щеку.
— Хорошо иметь много денег. Я бы с удовольствием так поскучал. — Он снял соломенную шляпу и обмахнулся ею как веером. — Чертовски жарко, не так ли? — И продолжил, прежде чем я согласился с ним: — Значит, вы едете к жене? Кстати, где она? — выстрелил он коротким вопросом.
Но я был начеку.
— Неподалеку. Ну, мистер Лепски, у меня есть кое-какие дела. Увидимся двадцать девятого.
— Конечно, не буду вам мешать, — кивнул Лепски, затем добавил: — Впредь не забывайте запирать дверь. Ни к чему нам лишняя работа.
— Буду помнить об этом.
— Счастливо оставаться, мистер Бенсон. До встречи.
Мы пожали друг другу руки, и он зашагал к «Бьюику». Я подождал, пока его автомобиль скроется из виду, затем вернулся в бунгало, собрал в рюкзак нужные мне вещи, нашел лист бумаги и написал заглавными буквами:
«СТРЕЛКОВАЯ ШКОЛА ЗАКРЫТА ДО 28 СЕНТЯБРЯ».
Рюкзак я бросил в кабину, прошел в тир, взял ружье Тимотео, глушитель и оптический прицел.
Остановив машину за воротами, я закрыл их, прикрепил к стойке записку, снова сел за руль и поехал к маленькому белому дому, где через несколько дней меня ждала встреча с Диасом Саванто.
— Я хочу поговорить с Саванто.
Мы только поужинали. Карло готовил плохо, так что кусок не лез в горло. Жара не спадала даже после наступления темноты. Море и пальмы застыли под плывущей по небу луной, но на душе у меня не было покоя.