— В общем, я так понимаю, что ты им с пением печки понаставил? — прервал я его, чтобы вопросом своим приблизить повествование к основной теме.
— Вот именно! — радостно подтвердил он, точно я, вопреки его ожиданиям, легко решил очень трудную, сложную задачу.
— А они не одобрили?
— Да кому одобрять-то! Есть там одна активистка, Марья Петровна. «Что это, говорит, Орлов, твои печки, как мины замедленные, погукивают? Я все время, говорит, боюсь, не взорвались бы». А другая, старуха уж, а тоже в критику лезет! «Я, говорит, все нервы об твои печки попортила — все слышу, будто где-то молоко перекипело». Ах, боже ж мой! Молоко у ей перекипело!
И вот, перетерпев за свою непонятую оригинальность, решил тогда Орлов переложить все печки, лишить их индивидуальности и характера.
— Так что же ты скажешь? Эта самая Марья Петровна говорит: «Ну вот и слава богу, кто это вас подучил так класть печки, вот молодец так молодец!» Ты слышишь? Меня научили!
Да, репутация Орлова как печника была, очевидно, надолго в наших местах испорчена, и недаром он рвался теперь в какие-то степи, где гуси-лебеди, петухи и пчелы, до которых ему вот уже лет тридцать не было никакого дела.
— А в самом деле, — сказал я, — разве уж так необходимо, чтобы печь пела? Может, одинокому чудаку это приятно, а другим, согласись, ни к чему. Разные бывают вкусы, и хорошая печка — это в конце концов та, что хорошо греет.
— Я вас тут тридцать лет грею, и никто никогда не жалился.
Ему было, конечно, особенно неприятно, что его провал произошел в связи с выборами и что теперь о нем будут поминать как о человеке взбалмошном и несерьезном.
— А все дожди, — сказал он убежденно. — Это все от них. С дождем свяжись — не развяжешься. Я, когда дожди, беспокойный делаюсь. Нигде ж не тягнет: ни в дымоходах, ни в груде. И печки дымят, и люди сипят. Я это имел в уме, да забыл…
Дождь повис на окнах, и водяные червячки со скрипом побежали справа налево, будто дом накренился, как корабль.
Ветер бил в стены тяжелыми волнами. Двери вздрагивали, напрягались оконные стекла.
— Беда, беда, — бормотал в треть голоса уставший от тепла Орлов. — Большое недоразумение с этими дождями может произойти.
— Оставь ты, — стал я успокаивать гостя. — Ну, посмеется народ, позубоскалит, а через два дня и забудет… Главное, печки стоят, греют, а это — главное.
— Я не об печках, — ответил он озабоченно. — Я об выборах думку сейчас имею. Ведь я, милый, пять часов к тебе шел один. Во тьме, как во чреве китовом. И то дорога мне сколько годов известна. Партизанил я, разведчиком ходил, саперничал по этим местам. Другой бы ни за какие премии не пошел. Теперь чуешь, к чему подход делаю?