Третье определение денег в своем полном развитии предполагает оба первых и является их единством. Здесь, стало быть, деньги имеют самостоятельное существование вне обращения; они вышли из обращения. В качестве особенного товара они могут быть превращены из своей денежной формы в форму предметов роскоши, золотых и серебряных украшений (до тех пор, пока ювелирная работа весьма проста, как, например, в старое время в Англии, серебряные деньги постоянно превращаются в серебряную посуду и vice versa . См. Тейлора ); или же они могут накопляться как деньги и таким путем образовывать сокровище. Поскольку деньги в своем самостоятельном существовании происходят из обращения, они в этом своем самостоятельном существовании выступают как результат обращения; деньги смыкаются с самими собою через обращение. В этой определенности уже содержится в скрытом виде их определение как капитала. Деньги как всего лишь средство обмена здесь отрицаются. Однако, так как исторически деньги могут выступать как мера, прежде чем они выступают как средство обмена, и могут выступать как средство обмена, прежде чем они выражены как мера, — в последнем случае они существовали бы только как предпочитаемый всеми товар, — то деньги могут исторически выступать и в третьем определении, прежде чем они выражены в первых двух. Но накопление золота и серебра как денег возможно лишь в том случае, если они уже существуют в одном из двух первых определений, а в развитом виде деньги могут выступать в третьем определении лишь при условии, что они уже развиты в обоих первых. В противном случае их накопление есть всего лишь накопление золота и серебра, а не накопление денег.
[I—48] (Привести как особенно интересный пример накопление медных денег в раннюю эпоху Римской республики.)
Поскольку деньги как всеобщий материальный представитель богатства происходят из обращения и в качестве такого представителя сами суть продукт обращения, являющегося одновременно обменом, возведенным в более высокую степень, и особенной формой обмена, — постольку деньги и в этом третьем определении находятся в связи с обращением; деньги противостоят обращению как нечто самостоятельное, но эта самостоятельность денег есть лишь его, обращения, собственный процесс. Деньги выходят из обращения точно так же, как они снова вступают в него. Вне всякой связи с обращением деньги были бы не деньгами, а простым предметом природы, золотом и серебром. В этом определении деньги в такой же мере предпосылка обращения, как и его результат. Сама их самостоятельность представляет собой не прекращение связи с обращением, а негативную связь с ним. Это заложено в указанной самостоятельности, являющейся результатом процесса Д-Т-Т-Д.
В деньгах как капитале в них самих выражено: 1) что они являются как предпосылкой обращения, так и результатом его; 2) что поэтому сама их самостоятельность есть лишь негативная связь, но всегда связь с обращением; 3) что они даже фигурируют как орудие производства, ибо обращение выступает уже не в своей первоначальной простоте как количественная мена, а как процесс производства, как реальный обмен веществ. И таким образом сами деньги определены как особый момент этого процесса производства. В производстве речь идет не только о простом определении цен, т. е. о сведении меновых стоимостей товаров к общей единице, но и о созидании меновых стоимостей, стало быть, также и о созидании определенности цен. Не только о полагании одной лишь формы, но и о полагании содержания.
Поэтому если в простом обращении деньги выступают вообще как производительные постольку, поскольку само обращение вообще есть момент системы производства, то определение это существует пока только для нас, оно еще не положено в деньгах. 4) Поэтому, как капитал, деньги выступают также и как отношение к самим себе при посредстве обращения — в виде отношения процента и капитала. Однако здесь мы еще не имеем дела с этими определениями, а должны рассмотреть деньги просто в том виде, в каком они в своем третьем определении произошли как нечто самостоятельное из обращения, собственно говоря — из своих двух первых определений.
{«Увеличение количества денег есть лишь увеличение количества средств счета» (Simonde de Sismondi. Etudes sur 1’Economie Politique. Tome II, Bruxelles, 1838, стр. 278).
Это правильно лишь постольку, поскольку деньги определены как всего лишь средство обмена. В другом их качестве это есть также и увеличение количества платежных средств.}
«Торговля отделила тень от тела и принесла возможность владеть ими в отдельности» (там же, стр. 300).
Итак, деньги теперь, это — ставшая самостоятельной меновая стоимость (в качестве таковой деньги как средство обмена выступают всегда лишь мимолетно) в ее всеобщей форме. Правда, они обладают особой телесностью или субстанцией в виде золота и серебра, и это именно и придает им их самостоятельность, ибо то, что существует лишь в чем-либо другом, как определение или отношение чего-либо другого, то несамостоятельно. С другой стороны, в этой телесной самостоятельности, как золото и серебро, деньги являются представителем не только меновой стоимости одного товара по отношению к другому, но и меновой стоимости по отношению ко всем товарам, и, в то время как они сами обладают субстанцией, они вместе с тем в своей особенной форме существования, как золото и серебро, выступают как всеобщая меновая стоимость всех других товаров. Деньгами на одной стороне владеют как меновой стоимостью товаров; товары на другой стороне стоят как столько же особенных субстанций меновой стоимости, так что последняя в такой же мере способна путем обмена превратиться в каждую из этих субстанций, в какой она безразлична к их определенности и особенности, будучи выше этой их определенности и особенности. Поэтому товары — лишь случайные формы существования. Деньги — это «экстракт всех вещей» , в котором их особенный характер погашен, всеобщее богатство как краткое резюме в противовес его, богатства, распространению и распылению в мире товаров. В то время как в особенном товаре богатство выступает как момент товара, или этот товар — как особенный момент богатства, в золоте и серебре само всеобщее богатство выступает концентрированным в особенной материи.
Каждый особенный товар, поскольку он есть меновая стоимость и имеет цену, выражает сам определенное количество денег лишь в несовершенной форме, ибо товар еще только должен быть брошен в обращение, чтобы быть реализованным, и, в силу особенности товара, остается делом случая, будет ли он реализован или нет. Но если рассматривать товар не как цену, а в его натуральной определенности, то он представляет собой момент богатства лишь благодаря своей связи с какой-нибудь особенной потребностью, которую он удовлетворяет, и в рамках этой связи он выражает: 1) лишь потребительное богатство; 2) лишь некоторую совершенно особенную сторону этого богатства. Деньги, напротив, если отвлечься от того, что им, как весьма ценному товару, присуща некоторая особенная потребительная полезность, 1) представляют собой реализованную цену, а 2) они удовлетворяют любую потребность, поскольку могут быть обменены на объект любой потребности, будучи совершенно безразличны ко всякой особенности. Товар обладает этим свойством лишь при посредстве денег. Деньги обладают им непосредственно по отношению ко всем товарам, а поэтому и по отношению ко всему миру богатства, к богатству как таковому. В деньгах всеобщее богатство — не только форма, но вместе с тем и само содержание. Понятие богатства, так сказать, реализовано в некотором особенном предмете, индивидуализировано. В особенном товаре, [II—1] поскольку он является ценой, богатство выражено лишь как идеальная форма, которая еще не реализована; поскольку товар имеет определенную потребительную стоимость, он представляет лишь некоторую совершенно отдельную сторону богатства. В деньгах, напротив, цена реализована, и субстанция их есть само богатство как в его абстракции от особенных форм его существования, так и в его целостности.