Собрание сочинений. Том 5. Стихотворения и поэмы 1964—1970 годов

Может, политики в этом не столь виноваты сами. Возможно, виноваты в этом люди, которые ждут от них большего, чем те могут выполнить. В способностях таких политиков умение ловко обещать то, чего они никогда не смогут нам дать. Я частенько сам не могу понять, понимают ли они сами, кем оказываются на самом деле. Политики превратились в актеров. Но они вряд ли иногда осознают, чьи слова они произносят – то ли свои, то ли написанные каким-то невидимым писателем. Национальные или религиозные войны в их руках становятся идеологическими. Одно разрушительное несовершенство, которое они оставляют после себя, – это то, что они разобщают всех нас, а иногда и стравливают. Самое вредное, что они формируют из нас враждебные партии.

Мультипартийная система, конечно, лучше, чем однопартийная. Но существует ли среди них хотя бы один, кто никогда не лгал? Конечно, нет.

Адам и Ева были беспартийные.
Ковчег придумал беспартийный Ной.
Все партии с ухмылочкой противною
черт выдумал – у черта вкус дурной

И, может, в сердцевине самой яблока,
как червь явилась, червь и змей притом,
политика – профессия от дьявола,
и люди зачервивели потом.

Политика придумала полицию,
полиция придумала вождей,
сочла живую душу единицею
и рассекла на партии людей.

Где партия вдовы, калеки, странника?
Где партия ребенка и семьи?
Где грань меж Магаданом и Майданеком
и грань меж Освецимом и Сонгми?

Когда-нибудь, когда-нибудь, когда-нибудь
праправнукам сегодняшних времен
все партии припомнятся, как давнее,
как несусветный дикий Вавилон.

И будет мир, где нет калек на паперти,
политиков и нравственных калек,
и лишь одна политика и партия, —
ее простое имя – человек.

В романе «Сто лет одиночества» Габриель Гарсия Маркес описал политику как изнурительную войну разных групп в Латинской Америке во имя перекраски домов в другие цвета. Полковник Буэндия хочет перекрасить серые стены в голубые. В конце романа он горестно стоит после стольких войн на углу забытой Богом улицы, безнадежно стараясь продать позолоченных картонных рыбок.

Я думаю, что здесь сейчас есть большой шанс для общего спасения, а не обреченности. Вся Римская империя была обречена, как динозавр, чей мозг был слишком мал для такого огромного тела. И наш вариант социализма, и американский вариант капитализма, оба были не способны сделать подвижным что-либо громоздкое и неуклюжее. Думаю, что будущее человечества при взаимозастывшей враждебности не сможет реформировать негибкость этого противостояния, если не прибегнут к взаимоконверсии и дружескому обоюдному бизнесу. Слишком опасная роскошь для человечества – война между двумя крупнейшими ядерными державами, которая может привести к обоюдному мнению, обратившись к разуму лучших ученых мира.

Я был свидетелем и участником прогресса во взаимопонимании и надежд XX века. Я убежден, что те, кто убил Джона Кеннеди, сделали это, видя опасность в нем и считая его врагом Америки, ибо он, сын капитализма, непозволительно уступил Никите Хрущеву, русскому крестьянину, коммунисту села Калиновка, в вопросе Кубы. Но Джон Кеннеди был первый западный лидер, кто понял, что границы мира проходят не между политическими системами, а между разными людьми. А еще они оба впервые поняли, что все идеологии не стоят самой главной драгоценности земного шара – человечества.

Джон Кеннеди сказал однажды: «Не спрашивайте, что ваша страна может сделать для вас, спросите самих себя, что вы можете сделать для вашей страны». Но сейчас многое в мире изменилось. Идея эта расширилась, и теперь патриотизм собственной страны не должен входить в противоречие с патриотизмом человечества. С чистой совестью мы имеем полное право говорить сегодня так: «Не спрашивайте человечество, что оно может сделать для вас, спросите себя самих, что вы можете сделать для человечества».

Евгений Евтушенко

Написано и прочитано на Мировом конгрессе нейрохирургов в США, в Нью-Орлеане, в 1992 году.

Отредактировано автором в июле 2016 года в Кабардинско-Балкарской Республике. Город Нальчик.

Стихотворения и поэмы 1964–1970 годов

1964

Братская ГЭС Поэма