Этот эпилог отличается столь же героическим характером, как первые, быстро следовавшие одна за другой сцены революционной трагедии 1848 года, как падение Парижа и Вены; своим героическим характером он выгодно отличается от жалких или незначительных эпизодов периода между июнем и октябрем. Последний акт 1848 года переходит через терроризм в первый акт 1849 года.
Впервые в революционном движении 1848 года, впервые после 1793 года нация, окруженная превосходящими силами контрреволюции, осмеливается противопоставить трусливой контрреволюционной ярости революционную страсть, противопоставить terreur blanche — terreur rouge {белому террору — красный террор. Ред.}. Впервые за долгое время мы встречаем истинно революционный характер, человека, который отваживается от имени своего народа принять вызов на отчаянную борьбу, который воплощает для своей нации в одном лице Дантона и Карно, — Людвига Кошута.
Перевес сил является поистине ужасающим. Вся Австрия, и в первых рядах 16 миллионов фанатизированных славян — против 4 миллионов мадьяр.
Массовое восстание, национальное производство оружия, выпуск ассигнаций, быстрая расправа со всяким, кто препятствует революционному движению, непрерывная революция, — словом, все основные черты славного 1793 года находим мы снова в Венгрии, вооруженной, организованной и воодушевленной Кошутом. Этой революционной организации, которая под страхом гибели должна быть закончена, так сказать, в 24 часа, недоставало в Вене; иначе Виндишгрец никогда не вступил бы в этот город. Посмотрим, вступит ли он в Венгрию, несмотря на эту революционную организацию.
Присмотримся поближе к происходящей борьбе и к борющимся партиям.
Австрийская монархия возникла из попытки объединить Германию в единую монархию таким же образом, как это делали французские короли вплоть до Людовика XI во Франции. Эта попытка потерпела неудачу из-за жалкой провинциальной ограниченности как немцев, так и австрийцев и из-за соответствующего всему этому мелкоторгашеского характера Габсбургской династии. Вместо всей Германии Габсбурги получили только те южногерманские земли, которые находились в непосредственной борьбе с разрозненными славянскими племенами или в которых немецкое феодальное дворянство и немецкое бюргерство совместно господствовали над угнетенными славянскими племенами. В обоих случаях немцы каждой провинции нуждались в поддержке извне. Такой поддержкой являлось для них соединение против славян, и это соединение осуществилось посредством объединения соответствующих провинций под скипетром Габсбургов.
Так возникла немецкая Австрия. Достаточно прочесть в любом учебнике истории о том, как возникала австрийская монархия, как она распадалась и вновь возникала, все время ведя борьбу против славян, чтобы убедиться в правильности нашего изложения.
К немецкой Австрии примыкает Венгрия. В Венгрии мадьяры вели такую же борьбу, как немцы в немецкой Австрии. Немцы, которые вклинились между славянскими варварами в эрцгерцогстве Австрии и Штирии, соединились с мадьярами, которые таким же образом вклинились между славянскими варварами на Лейте. Подобно тому как на юге и на севере, в Богемии {Чехии. Ред.} Моравии, Каринтии и Крайне, немецкое дворянство господствовало над славянскими племенами, германизировало их и таким образом втягивало их в европейское движение, — так и мадьярское дворянство господствовало над славянскими племенами на юге и на севере, в Хорватии, Славонии и в прикарпатских землях. Интересы тех и других были одинаковы, их противники были естественными союзниками. Союз между мадьярами и австрийскими немцами был необходимостью. Недоставало только большого события, сильного нападения на них обоих, чтобы сделать этот союз неразрывным. Таким событием явилось завоевание Византийской империи турками. Турки угрожали Венгрии и во вторую очередь Вене, и поэтому Венгрия на столетия неразрывно связалась с Габсбургской династией.
Но их общие враги постепенно ослабевали. Турецкая империя приходила в упадок, а у славян не было больше сил восставать против мадьяр и немцев. Часть немецкого и мадьярского дворянства, господствующего в славянских землях, ославянилась, и поэтому славянские нации сами оказались заинтересованными в сохранении монархии, которая должна была все более защищать дворянство против развивающейся немецкой и мадьярской буржуазии. Национальные противоречия исчезали, и Габсбургская династия изменила свою политику. Та самая Габсбургская династия, которая поднялась на германский императорский трон на плечах немецкого бюргерства, стала более решительно, чем какая-либо другая династия, защищать феодальное дворянство против буржуазии.