– А разве она знала?
– Адрес? Нет. Но телефон Киры я сам ей дал, когда не предполагал еще, что буду изучать английский по альковной методике. Ну а выяснить адрес абонента, имея номер, пустяшное дело. И вот тут началась роковая цепочка совпадений. А Сен-Жон Перс учит нас: «Если черт – в деталях, то Бог, конечно, в совпадениях!» Во-первых, занятий в тот день не предполагалось. Однако, проезжая мимо Кириного дома, я притормозил. В Москве стояла жуткая жара, хотелось пить, да и есть тоже. И я совершенно спонтанно решил на часок заскочить: наши отношения к тому времени достигли такого градуса, что сделать это можно было запросто, без звонка. Она открыла дверь, расцвела от нечаянной радости. Правда, у нее был…
– Мужчина! – обрадовался Кокотов.
– Какой вы испорченный! У нее был ученик, абитуриент с лицом любознательного дебила. Она его сразу выставила, а мое желание после жаркой улицы принять душ истолковала по-своему, переодевшись в полупрозрачное кимоно, подаренное ее бабушке, кажется, женой японского посла. Кстати, за ненормальную дружбу с послами Сталин бабушку посадил. Представляете, дедушка рулит тяжелой отраслью, а бабушка сидит. Суровые времена! Но справедливые: не бери подарков от послов. Итак, после душа, в махровом халате, оставшемся от ее мужа, я с аппетитом закусывал, а она хлопотала и, согласно рекомендациям охмурительного учебника, все время роняла что-то на пол и нагибалась, распахивая кимоно, надетое на голое тело… И тут, вы не поверите…
Жарынин дрогнул голосом и отер с лысины пот. Видимо, несмотря на минувшие годы, воспоминания о том давнем событии угнетали его природное жизнелюбие.
– Ну, и что же случилось? – нетерпеливо спросил Кокотов.
– Пойдемте-ка лучше обедать!
Глава 85
Бронепоезд Троцкого
По пути в столовую соавторы заметили Ящика, выскользнувшего из кабинета Огуревича. Морщинистое лицо ветерана было суровым и непроницаемым, точно на лоб ему шлепнули штамп «Совершенно секретно». В руках старый чекист нес машинописную страничку, но, увидев посторонних, быстро спрятал документ за спину. Обычно разговорчивый, Савелий Степанович лишь похвалил погоду, пожаловавался на поясницу и ушаркал на задание.
– Какой же он идиот! – воскликнул Жарынин.
– Кто-о?
– Ельцин!
– Почему?
– Надо было строительство капитализма в России поручить КГБ, а не младшим научным заморышам. Чекист борозды не испортит! Как бы мы сегодня жили! Китай бы обзавидовался!
– Вы бывали в Китае?
– Конечно. Рынок под руководством компартии творит чудеса! Коллега, мы с вами еще поживем в северном улусе Поднебесной.
– Ну вы скажете!
– Увы, История может простить великому народу Гитлера. Но горбачевых она не прощает…
Едва они вошли в столовую, разбег ложек замер, смолк треск искусственных челюстей, зато пронесся шепот одобрения, и десятки морщинистых лиц повернулись к Кокотову, как подсолнухи к светилу. Иные старушки игриво перешептывались, делясь с товарками древними шалостями, а старички поощрительно хихикали, поминая свои победы над уступчивыми недотрогами времен «оттепели». Необъятная Евгения Ивановна смотрела на «Похитителя поцелуев» с немым восторгом.
Андрею Львовичу не оставалась ничего другого, как придать физиономии выражение отстраненной пресыщенности, а плечам и походке – вид утомленного мужского могущества.
– Не изображайте из себя Казанову после инсульта! – ревниво шепнул игровод.
К ним тут же подсеменил комсомольский поэт Бездынько:
– Разрешите прочесть стихи!
– Про Стаханова?
– Да.
– Знаем! – Жарынин отсек приставалу жестом пресс-секретаря.
– А если я прочту стихи на суде?
– Про Стаханова?
– Нет, про Ибрагимбыкова.
– Попробуйте, – полуразрешил режиссер.
Ян Казимирович страшно обрадовался соавторам, даже вскочил и заговорщицки подмигнул Кокотову.
– Что там у вас было? Рассказывайте! Скорее! – потребовал дед.
– Вы о чем? – оторопел писодей.
– Как о чем? О совещании! – Морщины ветерана выразили высшую степень любопытства.
– А разве Кеша к вам не заходил? – удивился Жарынин.
– Забежал буквально на минуту. У него самолет. Оставил гостинцы и сообщил, что вы обо всем договорились. Хотелось бы знать подробности. Что решили? Я все-таки председатель Совета старейшин!
– Ну что мы решили… – значительно молвил игровод, усаживаясь, – решили, что надо выигрывать суд. Меделянский дает своего адвоката Морекопова. А мы с вами, Ян Казимирович, должны так выступить, чтобы закон, рыдая, встал на нашу сторону!