— А я уже решила, что ты пошел к своей дикарке, — шаловливо продолжала Кэрол, — и что именно из-за нее ты бросил меня.
— Нет такой женщины на свете, из-за которой я мог бы бросить тебя, — отпарировал я с улыбкой, стараясь, чтобы Кэрол не заметила фальши ни в моих глазах, ни в моем голосе. Ее интуиция была просто поразительной, это тонкое создание всегда чувствовало, когда я лгу.
— О чем это вы все время шепчетесь? — спросил Питер.
— Тайна, — бросила Кэрол. — Не будь любопытным, Питер.
Голд покончил с супом, со стуком положил ложку на стол, тяжело откинулся на спинку стула и подозвал официанта.
— Где суп мистера Фарстона? Что вы подадите на второе?
Удостоверившись, что ни он сам, ни я не забыты, он повернулся к Кэрол.
— Вы вечером приедете в клуб?
— Ненадолго. Я хочу пораньше вернуться домой. Завтра у меня много работы.
Официант принес мне суп.
— Сегодня вы должны думать только о сегодняшнем дне. Не думайте о завтрашнем дне и не торопите время, — сказал Голд, не отрывая взгляда от моей тарелки с супом. Я почувствовал, что он с удовольствием съел бы и мой суп. Достаточно было бы только намекнуть, что я не голоден.
Голд снова обратился к Кэрол:
— Вы должны научиться отдыхать так же хорошо, как вы и работаете.
Кэрол покачала головой.
— Я должна спать не меньше семи часов, а теперь в особенности.
— Я кое-что вспомнил, — сказал Голд, облизывая толстые губы. — Завтра утром ко мне придет Ингрем. И я хотел бы, чтобы вы с ним встретились. — Толстяк посмотрел на Питера.
— Хорошо, — отозвался тот. — Будет ли Ингрем ломать сценарий?
— Нет. Если же он будет несговорчив, дайте мне знать. — Голд внезапно посмотрел на меня. — Вы когда-нибудь писали киносценарии, мистер Фарстон?
— Нет… Пока нет… — ответил я. — У меня очень много идей, которые я хотел бы осуществить, но я никак не могу выбрать время.
— Идей? Каких идей? — Голд резко подался вперед — и его длинное лицо повисло над столом. — Могу ли я использовать ваши идеи?
Я стал лихорадочно соображать, что бы мне предложить, но так ничего и не придумал. Видно, придется блефовать.
— Этот вопрос надо обдумать. Если вас это интересует, я подготовлю вам нужный материал.
Глаза Голда вонзились в меня, как буравчики.
— Материал? Мне это непонятно.
— Нужно обработать бумаги, — сказал я, внезапно почувствовав злобу и раздражение. — Как только найдется время для обработки, я дам вам материал для просмотра.
Толстяк, не мигая, уставился на Кэрол. Она не подняла головы.
— Нет, меня это не устраивает, — настаивал киномагнат. — Расскажите мне о ваших замыслах. Ведь вы же писатель, не так ли? Вы сказали, что у вас есть какие-то идеи. Вот и изложите мне их.
И зачем я только сел за этот стол! Я чувствовал, что Питер с любопытством ожидает развязки диалога. Кэрол мяла в руках кусочек хлеба, ее лицо горело. Голд продолжал упорно смотреть на меня, поглаживая толстой рукой челюсть.
— Я не могу говорить на эту тему здесь, — сказал я. — Если вы, действительно, заинтересованы, я могу прийти в ваш офис и поговорить с вами.
К столу подошло несколько официантов. Они начали сервировать стол перед тем, как подать второе. Голд немедленно потерял всякий интерес ко мне и начал травить официантов. Он придирался ко всему, даже к температуре посуды, в которой подавали еду. В течение нескольких минут вокруг стола были беготня и суматоха. В конце концов, Голд угомонился и начал с волчьей жадностью пожирать еду, словно выдерживал голодовку по крайней мере несколько дней. Питер, поймав мой устремленный в пространство взгляд, попытался улыбнуться. Пока Голд ел, нельзя было помышлять ни о каких разговорах. Кэрол и Питер молчали, и я решил последовать их примеру. Мы ели в полнейшей тишине. «Интересно, — подумал я, — будет ли Голд пытаться выудить у меня мои замыслы после того, как покончит с едой? Наверное, он уже не станет говорить на эту тему». Я был зол на себя за то, что упустил хорошую возможность. Но мне нечего было сказать ему. Я должен быть благодарен официантам, которые так своевременно отвлекли его от расспросов. Голд нетерпеливо оттолкнул от себя пустую тарелку и вынул из кармана жилетки зубочистку. Ковыряя в зубах, он оглядывал переполненный зал.
— Вы читали книгу Клива «Ангелы в трауре»? — внезапно спросила Кэрол.
Голд нахмурился.
— Нет, — резко ответил он, — и вам это известно.