Тайлер еще шел к проповеднику, а в толпе уже говорили, что он и есть легендарный Джон Правдивый — воин, защитник, вождь. Откуда пришла весть, какими путями распространилась? Едва ли кто-то успел произнести членораздельные звуки, и уж тем более не могли они разлететься так скоро от одного уха к другому. Не так это было, не так. Помимо слуха и речи люди словно бы обрели дар прозрения. Неподвластная пространству и времени нервная сила пронзила всех и каждого, подчиняя единому ритму. И не было радости светлее и шире, чем это удивительное ощущение высочайшего взлета, в общем биении слившего удары тысяч сердец.
Экстатические видения, восторг и ужас, упование на небесные блага и леденящий трепет загробных мук — все это было с детства знакомо. Века прошли в напряженнейшем ожидании: то ли скорого освобождения гроба господня, то ли еще более скорого конца света. «Черная смерть» опустошала города и веси, безумные чудотворцы брели по дорогам в толпе калек и слепцов, падали и бились визионерки, узревшие божью матерь, и выступали кровавые стигматы на руках и на лбу, и выли на разные голоса дьяволы, завладевшие телом.
Народ лелеял, вынашивал в себе эту способность воспламениться. Всасывая ее с молоком матерей, заражали далеких потомков. Но помимо этой поразительной готовности к душевному единению людей, пришедших освободить Болла, связывали узы иной природы — осознанные, выстраданные, обретенные в общей борьбе.
Каждому не терпелось в ту же секунду увидеть вождя, дотронуться до него рукой, еще раз услышать грубоватый и зычный голос — властный голос, земной. Отмеченный знаком избранника, Тайлер был частицей их плоти и крови, еще таким же, как все, как любой. И уже не таким, уже осененным легендой. Предугаданный, завещанный, долгожданный, Джон Правдивый крепко ступал по земле. Это было больше чем чудо. К чудесам привыкли сызмальства. И ангелы являлись, и демоны, а вот путей к правде не ведал никто. Теперь пришел тот, кто мог повести за собой по верной дороге. Одним своим зримым присутствием он каждого возвышал до себя. Даже самый недоверчивый и осторожный безоглядно уверовал в общее дело. Все выходило по слову Болла: весть о предсказанном освобождении тоже распространилась. И как поучал проповедник, смотрели теперь на одну только голову и ни на какую больше. На такого парня можно было положиться с первого взгляда. Уот Тайлер воистину вышел из глубин народных, из темного омута страданий и бед. Никто не знал, где его дом, где и как он жил эти годы. И никто не узнает, ибо он унесет свою тайну с собой.
Приблизившись к проповеднику, Тайлер преклонил колено и опустил голову.
— Прими клятву на верность стране и богу, отец, — он ткнулся губами в жилистую ладонь. Избранный тут же, в Мейдстоне, на совете командиров отрядов главнокомандующим, он с достойным смирением ждал завершающего жеста.
— Это ты? — тихо спросил Болл и, словно слепой, осторожно коснулся руками коротко остриженных волос. Узловатые пальцы невесомо перебежали на круто выструганный затылок. — Поднимись, я благословляю тебя.
Тайлер выпрямился и, став рядом с проповедником, громогласно объявил, разом присвоив себе прерогативы и папы и короля.
— Вот вам новый архиепископ Кентерберийский, братья!
Ему ответили восторженным гулом. Люди обменивались счастливыми улыбками.
— Благословляю и вас, дети мои, — дождавшись успокоения, Болл начертал в воздухе крест.
Все казалось достижимым в эти удивительные минуты. Как легко, как буднично-просто сбывались самые безумные мечты.
— Да здравствует король и его верные общины! — прозвучал знакомый клич. Его тут же подхватили во всю силу легких и принялись скандировать, потрясая оружием. Один за другим вышли командиры отрядов и стали полукругом позади обоих вождей. Уот Тайлер взмахнул рукой, призывая к вниманию.
— Вы слышали, что сказал наш учитель? Час ликования еще не пробил. Поход продолжается, — он обернулся к командирам отрядов. — Постройте колонны.
— Повремени, — шепнул проповедник. — Пусть люди знают, за что им придется пролить свою кровь.
— Люди знают все наши требования, — так же тихо ответил Тайлер. — Минувшей ночью мы обсудили и приняли их во всех отрядах. Прости, отец, но нам действительно дорога каждая минута… Ты, наверное, нуждаешься в отдыхе?
— Я пойду с тобой.
— Все же дождись нас здесь. К Мейдстону должен подойти отряд из Миддлсекса. Да и в городе нужно как следует закрепиться. Мы скоро вернемся.