— Оставьте меня, — шепотом сказал он, — я хочу помолиться. Я поставил руль. Держите тот же курс.
Мартин взялся за руль, в то время как Фой остался около Ханса. Через десять минут последнего не стало.
Сильный ветер гнал их к Харлемскому озеру, испанский корабль шел за ними, но держался дальше в открытом море, избегая мелей. Через полчаса ветер, все более и более поворачивая к северу, превратился в ураган, и им пришлось бороться с ним, убрав паруса. Однако все обошлось благополучно: Фой смотрел за парусами, а Мартин стоял у руля. «Ласточка» была хорошим морским суденышком, и если плыла медленно, то и ее преследователь плыл не скорее, и между ними образовывался временами промежуток в милю. Наконец к вечеру они увидели развалины мызы, указывавшие вход в один из каналов в Харлемское озеро.
— Море бурно на мели, и сейчас отлив, — заметил Фой.
— А все же надо попытаться, менеер, может быть, и проскочим, — ответил Мартин и направил «Ласточку» к устью протока.
Здесь волны вставали как горы и заливали палубу, однако «Ласточке» удалось перебраться через три мели, и, наконец, она вступила в спокойные воды канала, где пошла хотя и тихо, но на парусе.
— Наконец-то мы ушли от них, — сказал Фой. — Им не войти сюда до прилива.
— Надо воспользоваться временем, — ответил Мартин. — Поднимите же белый флаг, и, пока возможно, закусим.
Пока они ели, солнце село и ветер так упал, что они едва делали по миле в час. Так как Марты или какого-либо другого лоцмана не было видно, они вывесили красный фонарь и медленно продвигались вперед, пока не достигли, наконец, выхода в море — обширной водной поверхности, местами мелкой, местами глубокой и усеянной во всех направлениях островками. Ветер теперь дул встречный, и при наступившей полной темноте пришлось бросить якорь, рискуя иначе наткнуться на берег. Одно утешало пассажиров «Ласточки» — что их преследователь не мог видеть их.
Тут в первый раз их мужество несколько поколебалось, и они стояли молча у руля, не зная, что предпринять. Вдруг перед ними появилась белая фигура, будто поднявшись с палубы судна. Они не слышали звука весел или шагов, а между тем фигура стояла перед ними, вырисовываясь на темном небе.
— Кажется, друг Ханс ожил, — сказал Мартин с легкой дрожью в голосе: он ужасно боялся привидений.
— А я думаю, что нас выследил испанец, — сказал Фой, выхватывая нож.
Но тут послышался хриплый голос:
— Кому надо лоцмана в моих водах?
— А кто ты? — спросил Фой. — Говори скорее!
— Я лоцман, — отвечал голос, — а ваше судно по виду и сигналу, должно быть, «Ласточка» из Гааги. А почему это мне пришлось споткнуться на палубе о мертвое тело?
— Пойдем в каюту, и я расскажу тебе все, — сказал Фой.
— Хорошо, менеер.
Фой повел лоцмана в каюту, между тем как Мартин немного отстал.
«Мы нашли себе проводника, зачем нам теперь фонарь?» — подумал он и загасил все фонари, кроме одного, который взял в каюту.
Фой ждал его у двери, и они вошли вместе. Фонарь осветил странную фигуру, одетую в меховую одежду, такую широкую и бесформенную, что невозможно было сказать, мужчину или женщину она прикрывала. Фигура была без шапки, и на лоб ей спускалась прядь волнистых седых волос. Лицо с парой блуждающих серых глаз было изможденное, обветренное от постоянного пребывания на воздухе, все в шрамах, некрасивое, с высохшими губами и выступающими вперед зубами.
— Здравствуйте, сын Дирка ван Гоорля и Красный Мартин. Я — тетка Марта, прозванная испанцами Кобылой и Озерной Ведьмой.
— Я и без ваших слов узнал бы вас, матушка Марта, — сказал Фой, — хотя, правда, уже много лет не видел вас.
Марта грустно улыбнулась, отвечая ему:
— Да, много лет. Какое дело жирным лейденским бюргерам до бедной бродяги в спокойное время. Я не хочу укорять вас. Не следовало бы даже, чтобы знали, что ты или твои родители имеют дело со мной. Ну, что вам от меня нужно? По сигналу я вижу, что у вас есть дело. И почему тело крестного брата Хендрика Бранта лежит там, у руля?
— Потому что, говоря прямо, у нас на борту богатство Хендрика Бранта, а что касается остального, то взгляните туда.
И Фой указал вдаль, где среди мрака в нескольких милях светилась точка, слишком низкая и красная, чтобы быть звездой, — фонарь, поднятый на мачту корабля.
Марта воскликнула:
— Испанцы гонятся за вами, и ветер не пускает их сюда. Времени терять нечего. Спустите лодку, и мы отведем «Ласточку» туда, где она на сегодняшнюю ночь будет в безопасности.
Через пять минут они все двигались на веслах в лодочке, в которой бежали из Гааги, к неизвестному им месту, в темноте, медленно ведя за собой на буксире «Ласточку». По пути Фой рассказал Марте все, касавшееся данного ему поручения и своего бегства из Гааги.
— Я и прежде слыхала об этих богатствах, — сказала Марта, — все Нидерланды знают о сокровище Хендрика Бранта. Покойный Ханс известил меня, что он может попасть сюда: он думал, что на меня можно положиться в таких делах, — усмехнулась она. — Ну, что же вы намереваетесь делать?
— Исполнить данное нам приказание, — сказал Фой. — Спрячем богатство, если окажется возможным, или уничтожим его.
— Лучше первое, чем второе, — прервала Марта. — Спрячьте сокровища, говорю вам, и уничтожьте испанцев. У тетки Марты есть план.
— Мы можем потопить судно, — предложил Фой, — или положить драгоценности в лодку и потопить ее.
— И никогда не найти ее в этом озере, — заметила Марта.
Все это время Марта так уверенно управляла лодкой, будто дело происходило среди белого дня. Лодка вышла из открытой воды и пробиралась между островками. Наконец гребцы почувствовали, что идущая позади «Ласточка» слегка задевает дном ил. Тогда Марта, отведя ее в сторону, бросила якорь, говоря, что здесь будет ее стоянка на ночь.
— Теперь, — сказала она, — несите золото и кладите в лодку. Если вы хотите спасти его, придется много поработать до зари.
Фой и Мартин пошли вниз, а Марта, свесившись над перилами лестницы, держала зажженный фонарь, светя им, так как они не решались подходить с огнем к пороху. Сняв мешки с солью, они скоро добрались до бочонков с буквой Б и, несмотря на всю свою силу, с трудом, при помощи блока, спустили их в лодку. Наконец погрузка была окончена, место бочонков занято мешками с солью. Захватив два заранее приготовленных железных заступа, Фой с Мартином снова спустились в лодку, которой по-прежнему управляла Марта. Больше часа они пробирались между бесконечными островками, на темные берега которых Марта пристально смотрела, пока, наконец, она не приказала им положить весла, и они причалили.
Марта привязала лодку и скрылась в камышах, откуда скоро вернулась, говоря, что место найдено. Тогда началась трудная работа, состоящая в том, чтобы перекатить тяжелые бочонки шагов на тридцать по тропинкам, проложенным речными бобрами среди густых камышей.
Осторожно вырезав камыш в месте, указанном Мартой, Мартин и Фой принялись копать при свете звезд глубокую яму. Они работали усердно и все-таки, не будь почва такой болотистой и мягкой, не успели бы закончить дело до рассвета, так как яма должна была быть очень вместительной, чтобы вошли все бочонки.
Выкопав фута три почвы, они дошли до поверхности озера и продолжали работать в воде, выбрасывая заступами грязь. Наконец все пять бочонков были установлены рядышком в воде, закрыты землей, и место заложено торфом и покрыто камышом.
— Пойдемте, — сказала Марта. — Времени терять нельзя.
Они выпрямились и обтерли пот с лица.
— Кругом накидана земля: она может выдать нас, — сказал Мартин.
— Да, — согласилась Марта, — если кто-то увидит это место в течение десяти дней. Потом болотистая почва опять зарастет мхом и все скроется.
— Мы сделали все, что могли, — заметил Фой, ополаскивая запачкавшиеся сапоги, — а там будь что будет.
Они снова сели в лодку и поплыли прочь, но гребли гораздо медленнее: утомленный Фой чуть не засыпал над своим веслом.
Вдруг Марта дотронулась до его плеча. Он поднял голову и увидел неясно вырисовывавшиеся при слабом свете футах в двухстах мачты преследовавшего их корабля с одиноко горевшим на мачте фонарем.