В части тиража «Сы-шу-гей» на последней странице находится примечание: «Книга сия есть на французском переводе, с французского языка переведена она на российской, напечатана в Академических изданиях на май месяц 1779 года под названием Та-Гио. Если любопытный читатель сличить соизволит сей нынешний перевод с оными, может получить больше удовольствия».
Примечание Леонтиева имело цель обратить внимание читателей на то, что его перевод, сделанный непосредственно с оригинала, точной «оных», то есть французского и русского. Однако предлагаемое им сопоставление имеет смысл только тогда, когда мы учтем, что перед нами образцы установившихся в процессе ознакомления европейцев с литературой Китая двух типов переводов с китайского: одного — точного, почти дословного, и другого — литературного, стремящегося передать скорее идею той или иной фразы, чем полное словесное ее выражение: Перевод Леонтиева, возможно, более близок к оригиналу, с которого он сделан, то есть с манджурского; но несомненно, что перевод Фонвизина, сделанный с французского перевода Сибо, художественно совершеннее.
Переводу «Та-Гио», выполненному Сибо, предпослано предисловие, знакомящее европейского читателя с двумя популярнейшими памятниками древнекитайской литературы — «Та- Гио» и «Тшонг-Ионг». Из этого длинного предисловия (оно занимает во французском оригинале стр. 432—435) Фонвизин взял только первые шестнадцать строк и прибавил фразу, из которой явствует, что он предполагал продолжить свою работу по переводу памятником китайской литературы: «Мы надеемся сообщать после перевода «Тшонг-Ионг». Однако своего намерения Фонвизин не осуществил.
Во французском переводе «Та-Гио» состоит, во-первых, из девяти внутренне связанных глав, посвященных вопросам философии и политики, — проблеме идеального государя, идеального подданного, взаимоотношений между государственной властью и народом, и во-вторых — из тридцати четырех «Толкований», то есть примечаний, более подробно излагающих отдельные положении основного текста. В переводе Леонтиева имеется — очевидно, в соответствии с манджурским текстом — тридцать восемь примечаний.
Перевод Фонвизина вполне совпадает с французским текстом Сибо, за двумя только исключениями: a) последний абзац восьмой главы составлен Фонвизиным из двух отрывков, из которых первый, кончающийся словами «красноречиво научает быть таковыми своих подданных», переведен полностью, а второй — сокращенно. Пропущены следующие слова: «L'ode dit: «Une vie irreprochable porte au loin une impession du lumiere et d'innocence qui corrige les moeurs publiques; Si un Prince est bon pere, bon fils, bon frere, les peuples se hateront de lui rassembler, et...» («Песнь гласит: «Безупречная жизнь далеко разносит впечатление света и невинности, которое исправляет общественные нравы: если государь — хороший отец, хороший сын, хороший брат, его подданные будут стараться уподобиться ему, и...»). Возможно, что эти строки не были переведены Фонвизиным случайно, в результате того, что два рядом стоящих абзаца в конце восьмой главы начинаются одинаковыми словами «Песнь гласит», содержат почти одинаковые идеи и в них обоих есть формула «государь — добрый брат»: переводчик в процессе работы, после первой формулы «будучи добрым братом», по ошибке стал переводить текст, идущий после повторения этой формулы в последней строке. b) Пропущены также следующие строки в примечании XXII: «Comme une femme perdue de debauche, abusant avec insolence de son autorite pour offrimer les peuples, et la prostituant jusqu'a la derision et au ridicule, pour vaquer a ses plaisirs».) (Перевод дан нами в основном тексте в квадратных скобках.) Этот пропуск объясняется, по-видимому, цензурными условиями. Современники легко могли усмотреть здесь намек на Екатерину.