— Слабо подтянули!..
Гайдуков при разборке трактора подзывал старого машиниста, давал ему ощупывать разные детали, называл их, объяснял устройство системы зажигания и коробки скоростей — новое для Бородули, чего не было в локомобилях и нефтяных моторах, на которых он работал, и тот запоминал все с одного раза. Ребята говорили:
— Матвей Поликарпыч скоро сможет сдать экзамен по теории.
Но Бородуля был понятливым не только в теории. Однажды Гайдуков уехал по каким-то делам в МТС. В его отсутствие в машине Афони Переверзева застучал мотор. Афоня пригнал трактор к вагону и, заявив, что будет подтягивать подшипники, стал спускать масло из картера. Бородуля, пришедший как раз на табор, удивился: с чего бы это в машине, недавно вышедшей из ремонта, вдруг подшипники ослабли? Он попросил Афоню завести снова мотор, долго выслушивал работу коленчатого вала, приложив гаечный ключ к уху и к чугунному телу трактора, и сказал наконец:
— Это, парень, не подшипники. У подшипников другой стук. А это дребезжит, как жестянка. Мелочь какая-то.
Он ощупал снаружи весь мотор, провернул за ремень вентилятор, покачал шкивом вентилятора на валу.
— Почему шкивок болтается? Шпонка стерлась? Ну, вот оно и есть. Вынь шпонку, оберни ее прокладкой и забей потуже — только всего.
Афоня так и сделал: забил плотно шпонку, и стук прекратился. Рулевые долго потом смеялись над ним: как ему, зрячему, слепой «причину» в машине нашел. А Гайдуков при случае говаривал какому-нибудь нескладному парню, упускавшему смазку или терявшему в борозде пробки от баков:
— Может, посадить тебе на трактор в помощники Матвея Поликарпыча, чтоб доглядел за пробками?
И жаловался Бородуле:
— Вот наделили бригадкой! Полсезона не проработали, а по запасным частям уже перерасход. Бьют, ломают, теряют! Сидит и не слышит, что у него в машине делается, и назад не обернется — как оно там пашется, может, уже и плуг потерял. Куда там с ними до первенства! Скорее заработаешь себе чего-нибудь на шею такого, что и трудодней не хватит рассчитаться.
Однажды для Гайдукова выдался особенно несчастливый день. Афоня Переверзев, по обыкновению, заснул на машине и, подъезжая к табору, наехал на другой трактор, стоявший на заправке, — на один из новеньких «СТЗ-НАТИ», — помял ему радиатор и в своей машине свернул воздухоочиститель и топливный бак. Два трактора вышли из строя на несколько дней, ремонт и новые части влетят в копеечку! И в ту же ночь Митька Толоконцев совершил поступок, который нельзя было расценить иначе, как злостный прогул.
Толоконцев не отличался, подобно сопливому и вялому Афоне, женоненавистничеством. С некоторых пор он увлекся одной девушкой из колхоза «Завет Ленина», Маврой Волковой, или, как ее звали все, Мавочкой.
Сдав смену, Митька каждый вечер уходил в станицу и возвращался на табор к утру. Так продолжалось всю весну. Потом бригада переехала дальше километра на два, и Митьке пришлось больше работать в ночной смене. И вот стал парень приспосабливаться. Лишь только трактор выйдет на край загона к станице, где на верхней улице жила Мавочка, мотор начинает капризничать, чихать, машина не тянет плуг. Митька выключает скорость, глушит мотор, объявляет, что будет его чинить, и посылает своего прицепщика на табор за каким-то ключом, необходимым для устранения неполадок. Прицепщик идет — два километра туда, два обратно. Митька, выждав, пока прицепщик удалится, спускает немного теплой воды из радиатора, умывается и уходит в другую сторону, к станице, и исчезает там в густом саду Волковых. За несколько минут до возвращения прицепщика он появляется у трактора, возится там, продувает какие-то трубочки. Прицепщик приносит ключ, Митька берет его, примеривает к первой попавшейся гайке и швыряет оземь: