Письмена
В этом парке стоит тишина,
Но чернеют на фоне заката
Ветки голые — как письмена,
Как невнятная скоропись чья-то.
Осень листья с ветвей убрала,
Но в своем доброхотстве великом
Вместо лиственной речи дала
Эту письменность кленам и липам.
Только с нами нарушена связь,
И от нашего разума скрыто,
Что таит эта древняя вязь
Зашифрованного алфавита.
Может, осень, как скорбная мать,
Шлет кому-то слова утешений —
Лишь тому их дано понимать,
Кто листвы не услышит весенней.
«Неошибающиеся поэты...»
* * *
Неошибающиеся поэты,
О, как я вам завидую порой!
Неушибающиеся поэты,
Покрытые спасительной корой!..
Как быстро вы находите решенья,
Доступные и верные вполне,
Покуда, одурев до онеменья,
Дивлюсь я ежедневной новизне.
Вам все понятно — люди и природа,
Для вас все тайны пресны и просты.
Вы, в Лете не отыскивая брода,
Над ручейками строите мосты.
Все боги вами вовремя воспеты,
Исчислена и радость, и беда...
Неошибающиеся поэты,
О, как я вас жалею иногда!
Василию Тредиаковскому посвящается
1. Восемнадцатый век, первая четверть
А Муза так еще бедна...
За доброе и за худое
Одной монетою — бедою
Расплачивается она.
Она безгласна и слепа,
У ней ни прав, ни полномочий,
И путь ее — еще тропа,
Петляющая среди ночи.
Ее дорога так долга
Из тьмы низин до выси горной!..
Ей нужен пристальный слуга,
Ей нужен проводник покорный.
И некто, слыша смутный зов,
Уйдет из Астрахани дальней,
Он явится во град Петров —
Сей поводырь многострадальный!
Он Музе даст любовь и гнев,
Вдохнет в нее свое дыханье.
Она прозреет — и, прозрев,
Его пошлет на поруганье.
2. Безденежье в Гааге
Чужие дома и каменья,
Чужие слова и хлеба.
Голодное сердцебиенье,
Навязчивое, как судьба.
От долгого недоеданья —
Как вата, в ушах глухота,
В глазах — мельтешенье, мельканье,
Качаются, плавятся зданья,
Перила дрожат у моста.
И крыльями мельницы машут,
Всё машут и машут в глазах,
И зыбкие зайчики пляшут
На яликах и парусах.
Еды здесь кругом изобилье, —
Да если б была даровой...
А мельниц широкие крылья,
Покрытые серою пылью,
Всё вертятся над головой.
На складах чернеют засовы,
Смоленые весла скрипят.
Ты беден. Ни хлеба, ни крова,
Ни рыбки тебе от улова...
А мельницы — серые совы —
На крыльях неслышных летят.
3. Возвращение
Окончу на флейте стихи печальны,
Зря на Россию чрез страны дальни...
Не токмо горе взоры туманит —
Порой и радость слезою канет,
Падет слезою на камни улиц,
На стогны града, в кой мы вернулись.
О, возвращенья святые слезы
В родные глади, в родные грозы!
Ошую гляну иль одесную —
Узреть не тщусь я красу иную.
В свой край вернувшись сквозь все препоны,
Мы умиляться душою склонны.
Сколь мы в разлуках ни уязвленны —
Все уврачуют родные стены.
Обрел я дни свои и ночлеги
В Санктпитербурхе на невском бреге, —
Его приятства забыть мне льзя ли,
Кои пиита за сердце взяли!
Далече Гага, Париж далече,
Самою Музой я здесь привечен.
Ах, сколь отрадны сии приметы,
Генварь в натуре, а в сердце — лето.
4. Нулевой цикл
Поэтом нулевого цикла
Я б Тредьяковского назвал.
Еще строенья не возникло —
Ни комнат, ни парадных зал.
Еще здесь не фундамент даже —
Лишь яма, зыбкий котлован...
Когда на камень камень ляжет?
Когда осуществится план?
Он, сильный, — ниже всех бессильных;
Свою работу он ведет
На уровне червей могильных,
На линии грунтовых вод.
Он трудится, не зная смены,
Чтоб над мирской юдолью слез
Свои торжественные стены
Дворец Поэзии вознес.
И чем черней его работа,
Чем больше он претерпит бед, —
Тем выше слава ждет кого-то,
Кто не рожден еще на свет.
5. Укрощение слов
В душе зарождается песня,
Но будущей песни слова
Пасутся, как дикие кони,
На пестром лугу бытия.
То бродят, то куда-то скачут
Табуны непойманных слов.
Топот их упругий нестроен,
Нет в нем ритмики.
Задача трудна у поэта:
На каждого коня
Рукой не жестокой, но твердой
Он должен набросить аркан.