«Война не нужна, но возможна...»
* * *
Война не нужна, но возможна.
Вдали — сквозь бензиновый чад,
Сквозь ритмику джазов — тревожно
Военные трубы звучат.
Средь лета с гнездовий обжитых,
Рыдая, летят журавли,
И строгие тени убитых
С оружьем проходят вдали.
На пенсии
Парикмахер пехотный
Пристрастился к вину.
Он не очень охотно
Вспоминает войну.
А гордиться он вправе,
И заслужен покой, —
Только боже избави
От работы такой.
Ах, острижено сколько!
Стриг он как заводной,
Не под бокс, не под польку, —
Все под ноль да под ноль.
Он работал отлично,
Понимал что к чему —
Но не каждый вторично
Мог явиться к нему.
Ах, пехота, пехота —
Строевой матерьял!..
На холмах, на болотах
Он клиентов терял.
Видно, полька-канадка
Не для этих ребят —
Под землей в плащ-палатках
Двадцать лет они спят.
...Нынче грустно мне что-то,
Ты налей мне, налей!..
Ах, пехота, пехота,
Царица полей!
«Душа — общежитье надежд и печалей...»
* * *
Душа — общежитье надежд и печалей.
Когда твое тело в ночи отдыхает,
О детстве, о сказочно-давнем начале,
Во сне потаенная память вздыхает.
И снятся мечте неземные открытья,
И лень, чуть стемнеет, все лампочки гасит,
И совесть — ночной комендант общежитья —
Ворочается на железном матрасе.
И дремлет беспечность, и стонет тревога —
Ей снятся поля, окропленные кровью,
И доблесть легла отдохнуть у порога,
Гранату себе положив к изголовью.
А там, у окна, под звездою вечерней,
Прощальным лучом освещенная скудно,
На праздничном ложе из лилий и терний
Любовь твоя первая спит непробудно.
«Над собой умей смеяться...»
* * *
Над собой умей смеяться
В грохоте и в тишине,
Без друзей и декораций,
Сам с собой наедине.
Не над кем-то, не над чем-то,
Не над чьей-нибудь судьбой,
Не над глупой кинолентой —
Смейся над самим собой.
Среди сутолоки модной
И в походе боевом,
На корме идущей кó дну
Шлюпки в море штормовом —
Смейся, презирая беды, —
То ли будет впереди!
Не царя — шута в себе ты
Над собою учреди.
И в одном лишь будь уверен:
Ты ничуть не хуже всех.
Если сам собой осмеян,
То ничей не страшен смех.
«Налегай на весло, неудачник!..»
* * *
Налегай на весло, неудачник!
Мы с тобою давно решены, —
Жизнь похожа на школьный задачник,
Где в конце все ответы даны.
Но еще до последней страницы
Не дошли мы, не скрылись во мгле,
И поют нам весенние птицы
Точно так же, как всем на земле.
И пока нас последним отливом
Не утянет на темное дно,
Нам не меньше, чем самым счастливым,
От земли и от неба дано.
Анкета
Детство как прошло твое?
С кем тебе дружилось?
«Ангельё и чертовьё
Надо мной кружилось.
Слушал каждый их совет,
Да не всё я понял —
И провел я пару лет
В дефективном доме».
Юность как прошла твоя?
«Стоило влюбиться,
Ангелья и чертовья —
Прямо не пробиться.
Ангелы зовут к добру,
Черти к злу толкают,
Не всегда и разберу,
На что намекают...
Только в новое жилье
Въехал я с женою —
Чертовьё и ангельё
Въехало со мною».
...А теперь, на склоне лет,
Как тебе живется?
«Чертовьё на склоне лет
Надо мною вьется».
«Осенний закат отражается в глади озерной...»
* * *
Осенний закат отражается в глади озерной,
И весь этот берег сегодня нам дан на двоих.
По небу разбросаны звезд сиротливые зерна,
Но стебли лучей прорасти не успели из них.
Я вижу тебя, освещенную светом последним,
И тень твоя легкая тянется к дальним холмам.
Побродим, походим, помедлим, помедлим, помедлим,
Нам рано еще расходиться по темным домам.
Еще мы не все о себе рассказали друг другу,
Еще мы не знаем, кто наши друзья и враги, —
А ночь приближается к озеру, к берегу, к лугу,
Как черная птица, смыкая над нами круги.
Переулок памяти
Есть в городе памяти много домов,
Широкие улицы тянутся вдаль,
Высокие статуи на площадях
Стоят — и сквозь сон улыбаются мне.
Есть в городе памяти много мостов,
В нем сорок вокзалов и семь пристаней,
Но кладбищ в нем нет, крематориев нет —
Никто в нем не умер, пока я живу.