Потом идет, не зная, что к чему,
Но чувствуя бессмысленную бодрость, —
И кланяются чертики ему,
Его преклонный уважая возраст.
Он сам себе слуга и господин,
Он одинок, все остальные — в нетях.
Один, один, единственно — один
На кладбище, на всей родной планете.
Над ним, как дети, плачут облака,
Лежат пред ним безлюдные просторы...
Лишь марсиане видят старика
В свои сверхдальнозоркие приборы.
И говорят: «Там ходит человек.
Он в дни войны сумел в живых остаться.
Мы подождем. Пусть доживает век.
Когда помрет — начнем переселяться.
Когда настанет время — в должный час
Мы приземлимся на земной поляне.
Ведь неспроста, ведь это ради нас
Самих себя угробили земляне».
1970
Строители маяка
От строителей осталась
Эта башня маяка.
Камня каждого касалась
Чья-то верная рука.
Созидатели забыты,
Не внесли их в письмена,
Лица вечной тьмой сокрыты,
Неизвестны имена.
Но над морем держит факел,
Охраняя корабли,
Башня, как рука во мраке,
Выросшая из земли.
Колос
Налившийся колос, ты должен склониться.
Ты к солнцу тянулся из всей своей силы,
Но время склониться, пора поклониться
Земле, что тебя родила и взрастила.
Ты в землю был послан людскою десницей,
Сквозь почву росток твой неспешно и тайно
Всплывал — чтобы к жизни вернуться сторицей,
К руке человека, к серпам и комбайнам.
Пустые колосья, как башни гордыни,
Пусть тянутся к небу, где звезды и птицы, —
В высоком смирении должен ты ныне
К земле, к животворной могиле склониться.
Пред этим таинственным миром склониться,
Где осень развесила тонкую дымку,
Где нет меж грядущим и прошлым границы,
Где смерть и бессмертие ходят в обнимку.
Шагая по набережной
Ведется ввоз и вывоз
Уже не первый год.
Огромный город вырос
И все еще растет.
Вздымает конь копыта
Над невской мостовой,
Над сутолокой быта,
Над явью деловой.
Вступало в город море
За каменный порог,
Вступало в город горе —
Но враг войти не смог.
Мы с Питером бывали
В достатке и нужде,
В почете и в опале,
В веселье и в беде.
На суше и на море,
Пройдя огонь и дым,
Немало мы викторий
Отпраздновали с ним.
И все творится чудо,
И нам хватает сил,
И конь еще покуда
Копыт не опустил.
«Петровская хватка...»
* * *
Петровская хватка,
Петровская кладка,
А Питер-то строить,
Ох, было не сладко.
Но то, что такою
Ценой достается, —
Не продается,
Внаймы не сдается.
«Вселенной радость и беда...»
* * *
Вселенной радость и беда,
Частица мыслящей материи,
Оплачиваю я всегда
Находки — горькими потерями.
И, собственный теряя след,
Теряя голову от робости,
В слепые скатываюсь пропасти
И вновь карабкаюсь на свет.
Но хоть тропинка нелегка,
Хоть крутится и извивается —
Порой с нее издалека
День завтрашний приоткрывается.
Пусть мне там жить не суждено —
Гляжу, гляжу, гляжу в грядущее.
Так странник, к пиру не допущенный,
Все видит с улицы в окно.
Книга обид
Есть у каждого тайная книга обид,
Начинаются записи с юности ранней;
Даже самый удачливый не избежит
Неудач, несвершенных надежд и желаний.
Эту книгу пред другом раскрыть не спеши,
Не листай пред врагом этой книги страницы, —
В тишине, в несгораемом сейфе души
Пусть она до скончания века хранится.
Будет много распутий, дорог и тревог,
На виски твои ляжет нетающий иней, —
И поймешь, научившись читать между строк,
Что один только ты в своих бедах повинен.
«Чем дальше в будущее входим...»
* * *
Чем дальше в будущее входим,
Тем больше прошлым дорожим,
И в старом красоту находим,
Хоть новому принадлежим.
Но, как веревочка ни вьется,
Добру вовеки быть добром,
И непрощенным остается
Зло, совершенное в былом.
«Есть на свете невзрачные рыцари...»
* * *
Есть на свете невзрачные рыцари,
А порой предстают предо мной
Подлецы с благородными лицами
И с красивой такой сединой.
И глаза их живые, не тусклые...
Только хочется броситься прочь
В миг, когда лицевые их мускулы
Выражают готовность помочь.