Подпись к лубку
При ходьбе набив мозоли,
Путь-дороженьку кляня,
Пешеход, кряхтя от боли,
Взял да выдумал коня.
Голый выдумал одежду,
Нищий выдумал суму,
Утопающий — надежду
(Чтоб тонуть не одному).
А меня, земного сына,
Не выдумывал Творец —
Просто вылепил из глины,
Взяв себя за образец.
На Земле, на круглом месте,
Я торжественно живу,
Ореол ночных созвездий
Увенчал мою главу.
Неплоха моя планета,
Ею правлю я, как бог,
Но уже мне тесен этот
Рай, простершийся у ног.
Снится мне, что к звездам взмыл я,
Пламя реет за спиной...
Нет, не ангельские крылья
Будут выдуманы мной!
Дипломатия
«Да» и «Нет» — это две реки,
Их теченья противоположны, —
Но ведь есть на них островки,
Где всегда столковаться можно.
«Мой друг, дорогой и прилежный...»
* * *
Мой друг, дорогой и прилежный,
От грусти меня разгрузи, —
В больницу, где лечат надежды,
Скорее меня отвези.
К скрипучим причалам яхт-клуба
Пройду, за тобою спеша, —
Ничто мне на суше не любо,
Когда бюллетенит душа.
Очнусь я, найдусь, успокоюсь,
Начнусь на неведомый лад,
Где, к новому рейсу готовясь,
На привязи яхты стоят.
Судьбе наступая на пятки,
Отбрыкнувшись от неудач,
На белой дощатой лошадке
По морю мы пустимся вскачь,
Чтоб ввериться ветру и качке,
Чтоб жить, о былом не скорбя...
Пусть парус, распятый на мачте,
Все беды возьмет на себя.
Беспричинная радость
Е. Г.
В уличном столпотворенье,
В строгие часы труда
Радость без предупрежденья
К нам приходит иногда.
По неведомым маршрутам
Счастие приводит к нам
Автономные минуты,
Неподвластные годам.
Из-за них, неотличимых
От своих минут-подруг,
Все без видимой причины
Изменяется вокруг.
Мы уловлены их сетью,
Взяты в праздничный полон,
На мгновенное бессмертье
Нам вручается талон.
Пусть богатства и удачи
Эти миги не дарят —
С ними все вокруг иначе
И прекрасней во сто крат.
«Не надо, дружок, обижаться...»
* * *
Не надо, дружок, обижаться,
Не надо сердиться, ей-ей,
На сверстников и домочадцев,
На старых неверных друзей.
Давай лучше жизни дивиться
И в добрые верить дела,
Глядеться в знакомые лица,
Как в праздничные зеркала.
Обиды все — мелочь такая,
Обиды ничтожны стократ
Пред вечными теми веками,
Что всех навсегда разлучат.
Проходные дворы
Иду через квадратные миры,
Ищу на безответное ответа, —
Через чужие старые дворы
Шагаю в полдень в середине лета.
Обыденность висит на волоске,
Меж сном и явью выбирать не надо, —
Здесь мусорные баки в тупике
Стоят, как межпланетные снаряды.
У чьих-то заколоченных дверей
Шаги я замедляю виновато;
Таинственные травы пустырей,
К ногам сбегаясь, дышат горьковато.
Кругом царит вещественный покой,
И средь камней, в тени кирпичных зданий,
Пасется память — мой усталый конь —
На солнечных лугах воспоминаний.
Вот где-то здесь, средь будничных забот,
Не признавая пышных декораций,
Царевна Неразгаданность живет
И чудеса грядущие гнездятся.
Белая ночь
Ночь приходит, как строгий хозяин,
Все подъезды закрыв на ключи, —
И от глаз, что глядели в глаза им,
Отдыхают мадонны в ночи.
Дремлют в рамах цари и вассалы,
Дремлют гении и простаки,
И цветы натюрмортов устало
Засыпают, сомкнув лепестки.
И, минуя парадные входы,
Не спеша и шагая не в лад,
Живописцы без экскурсовода
Вдоль музейных бредут анфилад,
Их одежды немодные странны,
Разговор и невнятен, и тих,
И реле электронной охраны
Не уловит присутствия их.
Долго ходят, надвинув береты,
Про былые толкуют дела
И порой в свои автопортреты
Молча смотрятся, как в зеркала.
В этот город, что встал на болоте,
Белой ночью явились они
Погостить у знакомых полотен —
И опять раствориться в тени.
Петербургский модерн
К. Б. Каракулину
1. «Шагаю ли, солнцем обласкан...»
* * *
Шагаю ли, солнцем обласкан,
Бреду ли сквозь дождь моросящий,
В дома стороны Петроградской
Я всматриваюсь все чаще —