Николай Погодин
Собрание сочинений в четырех томах
Том 2
Человек с ружьем
Действующие лица
Владимир Ильич Ленин
Иван Шадрин — солдат с фронта
Николай Чибисов — питерский рабочий
Надя — жена Шадрина
Катя — сестра Шадрина
СОЛДАТЫ НА ФРОНТЕ
Стамескин
Евтушенко
Лопухов
Первый солдат
Второй солдат
Капитан
Сибирцев Захар Захарович
Варвара Ивановна — его жена
Бабушка Лиза
Виталик — сын Сибирцева
Генерал
Кадет
Волжанин
Западник
Господин в шубе
Иностранец
ПРИСЛУГА В ДОМЕ СИБИРЦЕВА
Ефим
Савелий
Мисс Фиш
Старуха приживалка
Камердинер
Швейцар
Шеф-повар
Официант
Швейка
Судомойка
Полотер
Истопник
Матрос Дымов
Молодой солдат
Солдат с хлебом
Солдат
Первый рабочий
Второй рабочий
Солдат у костра
Самсонов — моряк с фронта
Володя — матрос-связист
Никанор
Комиссар по топливу
Военный
Военный человек в кожаном
Бывший прапорщик — начальник Пулковского участка[1]
Рабочий-агитатор
Меньшевик
Студент
Связист
Красногвардеец
Матрос — сопровождающий Ленина
Капитан Карнаухов
Крестьянин
Пленный солдат Макушкин
Пожилой солдат
Солдат с нашивками
Переодетый офицер
Прислуга в доме Сибирцева,
господа в доме Сибирцева,
солдаты, матросы,
красногвардейцы,
штатские, крестьяне, рабочие,
работницы, меньшевики,
офицеры, юнкера, деятели
эсеровско-меньшевистского толка,
делегаты заводов
Действие первое
Русско-германский фронт мировой войны. Укрепленный окоп. Середина октября. Вечер. В окопе находятся солдаты: Иван Шадрин, Стамескин, Евтушенко, первый солдат, второй солдат.
Стамескин. Тишина… Слышите, защитники, я вам говорю — тишина.
Евтушенко. Стамескин, шо ты все гавкаешь? Сказывся бы ты… Гавкает, гавкает без толку.
Стамескин. Что вы мне ни говорите, а немец — дурак. Шлепни они сейчас по нашему флангу — и все рассыплется, как труха.
Первый солдат. Молись богу, что жив.
Стамескин. Я от бога отделился. Бог мужику не пара. Мы с ним теперь не разговариваем.
Шадрин. Ты, Стамескин, мужиком не прикидывайся. Какой ты, к черту, мужик? Мужик — который на земле живет, а ты — город, мастеровщина.
Стамескин. Это верно, Ваня, титулы у нас с тобой разные, только вши одинаковые.
Шадрин. Умная порода — мастеровые.
Замолчали. Неподвижно сидит контуженный, кутается больной. Далеко, не переставая, звучит канонада.
Евтушенко. Хлопцы, не ругайтесь, це ж месяц молодой… побачьте. Братцы, а братцы, до чего ж я вышни хочу… нашей вышни, шо у нас дома в саду… Ой, бог ты мой, за шо ж оця мука чоловику? Хочь бы горсточку той вышни, тоди б вмер.
Шадрин. Бесполезно по сердцу скребешь, Евтушенко.
Первый солдат. Взирая на мучения Христа-спасителя, я незлобен есмь.
Стамескин. Твой спаситель помучился и воскрес, а я не воскресну. Солдаты не воскресают. Солдаты гниют.
Входит Лопухов.
Лопухов. Почему это вы такие унылые? С утра не воевали — соскучились?
Шадрин. Кому весело, пускай танцует.
Лопухов. Подметки жалко, а у господина Керенского[2] вся обувь вышла. Зима начинается, если не ошибаюсь. Стрелки, наш полк с позиций завтра снимают для особых операций в тылу. Понятно? Молчок! А про тебя, Шадрин, связисты говорили, что отпуск получишь. Ты, Ваня, у капитана в холуях не служил?
1
2