Дзержинский. Вы не волнуйтесь. Урок. Теперь вы будете знать, с кем придется сталкиваться.
В дверях — Баташов.
Баташов. Горностаева привели, лавочника.
Барабинский. Лавочника? Я его спокойно видеть не могу.
Дзержинский. Пусть войдет. Вы здесь при мне поговорите с ним и поспокойней.
Баташов уходит, входит лавочник.
Барабинский. Я спокоен. (С гневом.) Что же ты, подлец несчастный, голову людям крутишь? Видите, товарищ Дзержинский, вы посмотрите, в лице переменился. Совесть заговорила.
Дзержинский. Какая уж там совесть!
Лавочник (усмешка). Думал — пронесет. Не пронесло. Здравия желаю, господин Дзержинский.
Барабинский изумлен до немоты.
Дзержинский. Здоров, как видите, не доконали. Воспоминания как вам, так и мне и неприятны и не нужны. Садитесь. Кому предназначались взрывчатые вещества?
Лавочник. Признание и помощь следствию влекут за собой смягчение кары, — кому-кому, а мне это понятно.
Дзержинский. Но до сих пор вы запирались.
Лавочник. Формально ваши люди сделали ошибку. Они действовали настолько просто, что я не мог их заподозрить. Это их удача, но…
Дзержинский. Куда ушел динамит?
Лавочник. Но я действительно этого не знаю. Я торговал пустыми бланками, которыми меня снабжали меньшевики из типографии. Затем, недавно, один офицер, покупавший у меня бланки, предложил достать взрывчатые вещества. Прельстил валютой. Я достал динамит и в день моего ареста передал вторую партию другому офицеру, который приезжал ко мне в качестве ломового извозчика.
Барабинский. Тоже упустили.
Лавочник. Но вы его не видели.
Барабинский. Видели.
Лавочник. Я политикой не занимался. Имел при себе солидную сумму в американских долларах, намеревался скрыться за границу, но не пришлось.
Дзержинский. А фамилию того офицера, кто вас прельстил валютой, не знаете?
Лавочник. Его зовут Мишель — и все.
Дзержинский. Странный же у вас способ не заниматься политикой.
Лавочник. Верьте, да. Мне представился случай заработать большие деньги. Я хотел одного — бежать.
В дверях — Баташов.
Баташов. Товарищ Ладогин просит срочно доложить о его прибытии.
Дзержинский. Уведите арестованного. А вы, полковник, постарайтесь сами изложить всю вашу историю с присущей вам аккуратностью.
Лавочник. С великим удовольствием. Формальная ошибочка. (Уходит вместе с Баташовым.)
Барабинский. Не понимаю, что за человек?
Дзержинский. Какой там человек. Полковник жандармерии Клыков, скот, хам и трус… Но что же Ладогин?
В дверях — Ладогин.
Ладогин. Разрешите по порядку доложить, товарищ Дзержинский. По вашему заданию мною задержан неизвестный, имевший при себе оружие…
Дзержинский. А где Веснин?
Ладогин. Тут получилась целая история, товарищ председатель ВЧК. Веснин остался раненый.
Дзержинский. Вы оставили раненого товарища?
Ладогин. Разрешите оправдаться, товарищ Дзержинский. Я бросился за утекавшими, то есть бегущими, и слышал голос: «Мишель, я тебя прикрою».
Дзержинский. Мишель?
Ладогин. Мишель. А что?
Дзержинский. Говорите.
Ладогин. Ну, поскольку прикрывают, то складывается боевая обстановка. Я не уклонился. Пришлось штурмовать чердак. На крыше, будучи без тыла, он мне сдался.
Дзержинский. Кто? Мишель?
Ладогин. Нет, другой, который прикрывал того Мишеля. Когда я спустился с чердака вместе с задержанным, квартира Иволгиных оказалась на замке. Между прочим, товарищ Дзержинский, мне кажется, что задержанный был переодетым ломовиком. Обличье резкое — запомнилось.
Дзержинский. Как — между прочим, Ладогин?
Звонок телефона.
(Слушает. Пауза). Я вас плохо понимаю, товарищ дежурный комендант. Почему арестованная приехала на извозчике? Сама приехала… Нет, не понимаю!.. (Слушает.) Теперь я вас понял. Пусть проведут эту арестованную прямо ко мне. (Положил трубку.) Веснин ранен — без сознания. Его доставила к нам арестованная в бессознательном состоянии. Врача немедленно… (Быстро уходит.)