— Анна Егоровна, а нельзя ли Уленьку позвать?
— Позвать-то можно, да ить явится-то на минутку. — Снова тот же притворный вздох и те же матерински ласковые глаза. — Хоть бы дал о себе знать. Где пропадаешь и когда возвернешься? Теперь у тебя жизнь не холостяцкая, надобно думать о тех, кто тебя ждет.
— Дела в поле задержали, — сказал Щедров, принимая от шофера счеты. — Вот хочу подсчитать.
— Есть небось хочешь?
— У елютинцев обедал. Хорошо бы стакан чаю.
Щедров положил на стол счеты, свой дорожный измятый блокнот, чистые листы бумаги и задумался. Мысленно рассуждал так: «До того, как районные статистики дадут точные данные по урожаю отдельно по колхозам и совхозам, хорошо бы уже сегодня знать, сколько же в среднем по району получится зерна с гектара. А как у соседей? Как у Холодова?» Отложил счеты и позвонил в Марьяновскую. Холодов был весел, отделывался шуточками, говорил обо всем, а об урожае не сказал ни слова.
— Николай Васильевич, ты о зерне скажи!
— Чего же о нем говорить? — самодовольно смеясь, спросил Холодов. — Зерно-то еще не в амбаре! Вот закончим обмолот, тогда и подведем итоги. А пока ничего, сосед, мне не известно.
Чтобы Холодову не было известно? Трудно поверить.
— Разумеется, кое-что мне известно. Только не в моей привычке говорить гоп, не перескочивши. Вот завершим обмолот, учтем, подытожим, а тогда — пожалуйста!
— Мудришь, Николай Васильевич, скрытничаешь!
— Ничуть! Антон Иванович, а позволь узнать, что получается с центнерами в Усть-Калитвинском?
— Так ведь и у нас зерно тоже еще не в амбарах!
— Вот то-то!
И оба рассмеялись.
«И зачем мне надо было интересоваться чужими урожаями? — думал Щедров, положив трубку. — Надо подсчитать, что получилось с зерном у нас… Но сперва надо с дороги умыться…»
Он разделся до пояса и долго плескался, подставив под кран голову с заметно отросшим чубом. Вытерся полотенцем и так, не надевая рубашку, худой и жилистый, сел к столу. Просматривал свои записи. На отдельном листе выписывал — нет, не фамилии трактористов, комбайнеров и шоферов, не факты их трудовых подвигов, а одни только цифры. Раньше он полагал, что математика — предмет сухой и скучный, что она не дает ничего ни сердцу, ни чувствам, и, оказывается, ошибался. Теперь, когда сперва на счеты, а затем и на бумагу ложилась цифра за цифрой, и одна важнее другой, Щедров понимал, что математика тоже может быть и не сухой и не скучной. И когда цифры вдруг заговорили, когда они сказали как раз то, что он хотел от них услышать, то есть, что урожай озимой пшеницы в среднем по району превзошел все ожидания, Щедров уже не мог сидеть за столом, потому что обрадовался так, как может радоваться человек, в жизни которого произошло что-то исключительно важное.
«На круг получается по тридцать восемь и шесть десятых центнера с гектара… Более двухсот пудов! Ура устькалитвинцам! — думал Щедров, отложив счеты. — Уборка прошла организованно, потери зерна сведены до минимума, через два дня район завершит продажу хлеба по плану. Вот и сделал Усть-Калитвинский свой первый шаг на пути к успеху…»
Дверь распахнулась с таким громом, точно ее толкнула взрывная волна, и в комнату ворвалась Уленька. Запыхавшись, не в силах перевести дыхание и вымолвить слово, она подбежала к мужу и, еще не веря, что видит его, остановилась, не зная, обнимать или только глядеть на него.
Он сам привлек ее к себе, чувствуя разгоряченное бегом тело, ее прерывистое дыхание.
— Бежала?
— Что ты, бежала — летела! — Глаза ее светились восторгом, а щеки, милые щеки смеялись так, как еще никогда раньше. — Чего так долго ездил?
— Разве долго? Всего восемь дней.
— Это же так много!
— Хотел побыстрее вернуться, но не смог.
Он подвел ее к столу, думая показать свои подсчеты, и не решился. Ульяша смотрела не на усыпанные цифрами листы, а ему в лицо, улыбающаяся, счастливая, и он, понимая ее улыбку, не стал говорить ни об урожае, ни о своей поездке по району.
— Антон, а ты загорел! И шея и плечи потемнели. Ой, что это? У тебя чуб? Как отрос! — Она пальцами шевелила отросшие на его голове волосы. — Красиво! Пусть растет! — Она поцеловала его в щеку. — Антоша, а у меня радость!
— Что такое?
— Получила вызов из института. Поеду в Степновск, попытаю еще раз счастья.