Нагнувшись, он поглядел на воспаленное лицо. И долгое время не мог поверить своим глазам. Потом громко захохотал, потрясенный тем, что увидел.
— Ох, Леон, — сказал он, — плохо же ты выбрал профессию!
— Ты это к чему?
— Лучше вернись под церковную сень. Похищать людей не твоя стихия.
— Не понимаю. Он умирает?
— Не беспокойся, — сказал доктор Пларр, — он не умрет, но это не американский посол.
— Не…
— Это Чарли Фортнум.
— Кто такой Чарли Фортнум?
— Наш почетный консул. — Доктор Пларр произнес это так же издевательски, как доктор Хэмфрис.
— Не может быть! — воскликнул отец Ривас.
— В жилах Чарли Фортнума течет алкоголь, а не кровь. Морфий, который я вам дал, не подействовал бы на посла так сильно. Посол остерегается алкоголя. Для сегодняшнего обеда пришлось добывать кока-колу. Мне это рассказывал Чарли. Немного погодя он придет в себя. Пусть проспится. — Однако не успел он выйти из комнаты, как человек, лежавший на ящике, открыл глаза и уставился на доктора Пларра, а тот уставился на него. Надо было все же удостовериться в том, что тебя узнали.
— Отвезите меня домой, — сказал Фортнум, — домой. — И перевернулся на бок в еще более глубоком забытьи.
— Он тебя узнал? — спросил отец Ривас.
— Почем я знаю?
— Если он тебя узнал, это сильно осложняет дело.
В соседней комнате зажгли вторую свечу, но никто не произносил ни слова, будто все ждали друг от друга подсказки, что делать дальше. Наконец Акуино произнес:
— Эль Тигре будет недоволен.
— Чистая комедия, если подумаешь, — сказал доктор Пларр. — Наверное, тот самолет, что я слышал, был самолетом посла, и посол на нем улетел. Назад в Буэнос-Айрес. Не пойму, как же на обеде у губернатора обошлись без переводчика?
Он перевел взгляд с одного лица на другое, но никто не улыбнулся в ответ.
В комнате было два незнакомых ему человека, но Пларр заметил еще и женщину, лежавшую в темном углу, — сначала он принял ее за брошенное на пол пончо. Один из незнакомцев был рябой негр, другой индеец — сейчас он наконец заговорил. Слов понять Пларр не мог, говорил он не по-испански.
— Что он сказал, Леон?
— Мигель считает, что его надо утопить в реке.
— А ты что сказал?
— Я сказал, что, если мертвеца найдут в трехстах километрах от машины, полицию это очень заинтересует.
— Дурацкая идея, — сказал доктор Пларр. — Вы не можете убить Чарли Фортнума.
— Я стараюсь даже мысленно не употреблять таких выражений, Эдуардо.
— Разве убийство для тебя теперь только вопрос семантики? Правда, семантика всегда была твоим коньком. В те дни ты объяснял мне, что такое Троица, но твои объяснения были куда сложнее катехизиса.
— Мы не хотим его убивать, — сказал отец Ривас, — но что нам делать? Он тебя видел.
— Он ничего не будет помнить, когда проснется. Чарли все забывает, когда напивается. Как же вас угораздило совершить такую ошибку? — добавил доктор Пларр.
— Это я должен выяснить, — ответил отец Ривас и заговорил на гуарани.
Доктор Пларр взял одну из свечей и подошел к двери второй комнаты. Чарли Фортнум мирно спал на ящике, словно у себя дома на большой медной кровати, где обычно лежал на боку возле окна. Когда доктор спал там с Кларой, брезгливость заставляла его ложиться с левого края, ближе к двери.
Лицо Чарли Фортнума, сколько он его знал, всегда выглядело воспаленным. У него было высокое давление, и он злоупотреблял виски. Ему шел седьмой десяток, но жидкие волосы сохранили пепельную окраску, как у мальчика, а румянец неопытному глазу мог показаться признаком здоровья. У него был вид фермера, человека, который живет на открытом воздухе. Он и правда владел поместьем в пятидесяти километрах от города, где выращивал немного зерна, а больше матэ. Он любил трястись от поля к полю на старом «лендровере», который звал «Гордость Фортнума». «Ну-ка, галопом, — говорил он, со скрежетом переводя скорость, — гопля!»
А сейчас он вдруг поднял руку и помахал ею. Глаза у него были закрыты. Ему что-то снилось. Может, он думал, что машет своей жене и доктору, предоставляя им решать на веранде свои скучные медицинские дела. «Женские внутренности — никак в них не разберешься, — однажды сказал ему Чарли Фортнум. — Как-нибудь нарисуйте мне их схему».
Доктор Пларр быстро вышел в переднюю комнату.
— Он в порядке, Леон. Можете спокойно выкинуть его где-нибудь на обочине дороги, полиция его найдет.
— Этого мы сделать не можем. А что, если он тебя узнал?
— Он крепко спит. Да и ничего не скажет мне во вред. Мы старые друзья.