— Очень мило с вашей стороны, — сказал доктор Хэмфрис. — С удовольствием приму ваше приглашение на другой день, если вы будете любезны его перенести. Гуляш здесь не так уж плох, правда, он надоедает, но зато сытный.
Старик был очень худ. Он производил впечатление прилежного едока, который тщетно надеется наполнить ненасытную утробу.
За неимением лучшего доктор Пларр тоже заказал гуляш. Доктор Хэмфрис сказал:
— Вот не ждал, что вас увижу. Я-то думал, что губернатор вас пригласит… Ему сегодня на обеде нужен человек, говорящий по-английски.
Доктор Пларр понял, почему в зеркальную раму воткнута записка. На приеме у губернатора в последнюю минуту могла произойти накладка. Так уже однажды было, и тогда туда вызвали доктора Хэмфриса… В конце концов, в городе было всего три англичанина. Он сказал:
— Губернатор пригласил Чарли Фортнума.
— Ну да, естественно, — сказал доктор Хэмфрис, — нашего почетного консула. — Он подчеркнул эпитет «почетный» со злобой и уничижением. — Обед-то ведь дипломатический. А жена почетного консула, наверное, не смогла присутствовать по причине нездоровья?
— Американский посол не женат. Это не официальный обед — холостяцкая пирушка.
— Что ж, вполне подходящий случай, чтобы пригласить миссис Фортнум развлекать гостей. Она, верно, привыкла к холостяцким пирушкам. Да, но почему бы губернатору не пригласить вас или меня?
— Будьте объективны, доктор. Ни вы, ни я не занимаем официального положения.
— Но мы же гораздо лучше осведомлены об иезуитских развалинах, чем Чарли Фортнум. Если верить «Эль литораль», посол приехал осматривать развалины, а не чайные плантации или посевы матэ, хотя это мало похоже на истину. Американские послы обычно люди деловые.
— Новый посол хочет произвести впечатление, — сказал доктор Пларр. — Как знаток искусства и истории. Он не может позволить себе прослыть купчиком, который хочет перебить у кого-то сделку. Желает показать, что у него научный, а не коммерческий интерес к нашей провинции. Секретарь по финансовым вопросам тоже не приглашен, хотя он немного говорит по-английски. Не то заподозрили бы, что речь пойдет о какой-то сделке.
— А сам посол неужели не говорит по-испански хотя бы настолько, чтобы произнести вежливый тост и несколько банальностей?
— По слухам, он делает большие успехи.
— Как вы всегда все знаете, Пларр. Я-то свои сведения получаю только из «Эль литораль». Он ведь завтра едет осматривать руины, а?
— Нет, он ездил туда сегодня. А ночью летит назад в Буэнос-Айрес.
— Значит, газета ошиблась?
— В официальной программе были неточности. Думаю, что губернатор хотел избежать каких-либо неприятностей.
— Неприятности у нас? Ну, знаете! За двадцать лет я не видел здесь ни одной неприятности. Они случаются только в Кордове. А гуляш ведь не так уж плох, а? — спросил он с надеждой.
— Едал и похуже, — сказал доктор Пларр, даже не пытаясь вспомнить, когда это было.
— Вижу, вы читали одну из книг Сааведры. Как она вам понравилась?
— Очень талантливо, — сказал доктор Пларр. Он, как и губернатор, избегал неприятностей, а в тоне старика почувствовал злобу, живучую и неугомонную, — всякая сдержанность давно была им утрачена от долголетнего пренебрежения окружающих.
— Вы правда в состоянии читать эту белиберду? И верите в их machismo?
— Пока я читаю, мне удается справиться с моим скепсисом, — осторожно выразился Пларр.
— Ох уж эти аргентинцы, все они верят, что их деды скакали с гаучо {11} в прериях. У Сааведры столько же machismo, сколько у Чарли Фортнума. Это правда, что у Чарли будет ребенок?
— Да.
— А кто счастливый папаша?
— Почему им не может быть Чарли?
— Старик и пьяница? Вы же ее врач, Пларр. Ну откройте хоть капельку правды. Я не прошу, чтобы всю.
— А почему вы так добиваетесь правды?
— В противовес общему мнению, правда почти всегда бывает забавной. Люди стараются выдумывать только трагедии. Если бы вы знали, из чего сварганили этот гуляш, вы бы хохотали до упаду.
— А вы знаете?
— Нет. Все кругом сговариваются, чтобы скрыть от меня правду. Даже вы мне лжете.
— Я?
— Лжете относительно романа Сааведры и ребенка Чарли Фортнума. Дай ему Бог, чтобы это была девочка.
— Почему?
— Гораздо труднее по сходству определить отца. — Доктор Хэмфрис стал вытирать куском хлеба тарелку. — Скажите, доктор, почему я всегда хочу есть? Я ем невкусную еду, но съедаю огромное количество того, что зовется питательной пищей.