Все ели степенно и молча, дружелюбно перебрасываясь только самыми необходимыми словами. Мэнди двигалась от стола к печке и обратно.
Незадолго до конца ужина в комнату сквозь толстые стены проник внезапно раздавшийся в ночи громкий, как набат, собачий лай. Негр Ричард поднял голову и сказал: «Вот они». Бадди застыл с поднесенной ко рту чашкой кофе в руке.
— Где они, Дик?
— Сразу за ручьем. Не иначе как они его загнали.
Бадди встал и выскользнул из своего угла.
— Я пойду с вами, — сказал Баярд и тоже встал.
Остальные спокойно продолжали есть. Ричард снял со шкафа фонарь, засветил его, и все трое вышли из комнаты в холодную тьму, которую рассекал лай собак, звеневший словно стекло на морозе. Было темно и зябко. Сплошная непроницаемая масса дома и окружавшей его низкой стены прерывалась лишь красноватым отблеском в окне.
— Земля уже почти затвердела, — заметил Баярд.
— Сегодня ночью мороза не будет, — отозвался Бадди, — верно, Дик?
— Да, сэр. Будет дождь.
— Ну да, ни за что не поверю, — сказал Баярд.
— Отец тоже так сказал. Сейчас теплее, чем было при заходе солнца, — отвечал Бадди.
— Что-то я не замечаю, — упорно не соглашался Баярд.
Они миновали фургон, — он неподвижно стоял под светом звезд, и только ободья колес блестели, как атласные ленты, — прошли мимо длинной конюшни, из которой доносилось сопение и фырканье. Потом фонарь замелькал среди деревьев, и тропа начала спускаться вниз. Прямо под ними раздался оглушительный лай собак, в слабом мерцании фонаря заметались их призрачные тени, и на молодом деревце у самого ручья они увидели опоссума — неподвижно сжавшись в комочек и крепко зажмурив глаза, он висел между двумя сучьями футах в шести от земли. Бадди поднял за хвост обмякшего зверька.
— Фу-ты, черт, — сказал Баярд.
Бадди отогнал собак, и они снова вернулись на тропу. Войдя в заброшенный сарай позади кухни, Бадди направил фонарь па ящик, забранный редкой проволочной сеткой; оттуда пахнуло острым теплым запахом, красными точками блеснуло с полсотни глаз, и, лениво поворачивая к свету острые, похожие на человеческий череп мордочки, закопошились седые мохнатые тельца. Бадди открыл дверцу, бросил нового пленника к остальным и отдал фонарь Ричарду. Все трое вышли из сарая. Небо, понемногу утрачивая свой яркий морозный блеск, начало уже затягиваться дымкой.
Все остальные сидели полукругом перед пылающим очагом; у ног старика дремала пятнистая голубая гончая. Сидящие подвинулись, освобождая место для Баярда, а Бадди снова уселся на корточки в углу за очагом.
— Поймали? — спросил мистер Маккалем.
— Да, сэр, — отвечал Баярд. — Вроде как сняли шляпу с гвоздя па стене.
Старик попыхивал трубкой.
— Не бойся, ты без настоящей охоты от нас не уедешь, — сказал он Баярду.
— Сколько их у тебя, Бадди? — спросил Рейф.
— Всего четырнадцать.
— Четырнадцать? — повторил Генри. — Да нам в жизни столько опоссумов не съесть.
— Ну, тогда выпускай их и лови снова, — отвечал Бадди.
Старик неторопливо попыхивал трубкой. Остальные тоже курили или жевали табак; Баярд вытащил свои папиросы и предложил их Бадди. Тот покачал головой.
— Бадди так и не начал курить, — заметил Рейф. — Да ну? Почему, Бадди? — спросил Баярд.