Ему захотелось, чтоб разговор с Андреем состоялся немедленно, раз уж он неизбежен.
— В шахтоуправление пойдем? — спросил он хрипло, нетерпеливо.
— Нет, зачем же? — улыбаясь, ответил Андрей. — В баню, — и они пошли в баню. Техническая баня у Посвитного была хорошая, новая.
Старуха уборщица принесла свежие березовые веники, тазы с парной мыльной водой, мочалки и, примолвив: «На доброе здоровье!» — вышла. Андреи тотчас же бросился под горячий душ, за ним — остальные. Скоро вокруг раздавалось только довольное кряканье, фырканье да сопение, и у всех — даже у Посвитного — само собой появилось то возбужденно-счастливое и немного дурашливое настроение, какое всегда бывает у человека в бане, когда вместе с одеждой сбрасывает он с себя и свои чины, и звания, и все мирские заботы и когда кажется, что вместе с потоками грязном от угли и пыли воды скатывается с тебя все нечистое, случайное, бог весть где и когда к тебе приставшее, и ты становишься юным и невинным, как новорожденный...
— А ну, Виктор, дай-ка я тебе спину потру! — закричал Андрей и, намылив мочалку, весело подошел к товарищу... Тот молча подставил спину, а Андрей стал усердно ее тереть.
— А ты не жиреешь, черт! — говорил он, крепко похлопывая ладонью по разгоряченному телу приятеля. — Красив!
— А это что ж: хорошо или плохо?
— Сверхъестественно.
Потом Виктор тер спину Андрею, тоже хлопал по ней, яростно мылил шею, а затем вдруг окатывал приятеля горячей водой из шайки, и при этом оба беззаботно ржали и дурачились, словно они все еще были ребятами из комсомольской лавы, забойщиками и товарищами…
Разопревшие и благодушные, вышли они, наконец, из бани, и Андрей предложил Виктору ехать домой вместе.
— Хочешь — в моей машине, а хочешь — в твоей.
— Лучше в моей.
— Ну, что ж! — согласился Андрей. — Твоя, директорская, — богаче!
Они попрощались с Посвитным — Андрей так ничего и не сказал ему о горизонте шестьсот двадцать — и поехали.
Виктор понял, что неприятный разговор состоится в дороге, в машине.
И он состоялся.
14
— Слушай, Виктор, как ты относишься к статье Мальцева? — неожиданно спросил Андрей, всем корпусом поворачиваясь к товарищу.
Как раз этого вопроса Виктор и не ждал. Он думал, что разговор пойдет о горизонте шестьсот двадцать.
На всякий случай он неопределенно пожал плечами:
— Ну что ж, статья как статья...
— А по-моему, плохая статья, вредная.
— Почему? — встревожился Виктор, словно он сам был автором этой статьи. — Разве в ней смазана роль горкома партии?
— Нет, не смазана! — усмехнулся Андрей. — Даже напротив.
— Так чего же ты хочешь? — уже с досадой спросил Виктор.
— Правды.
— А в статье что же?
— А в статье — фальшь... — спокойно ответил Андрей.
Виктор нервно заерзал на сиденье. Разговор принимал еще более неприятный оборот, чем он ожидал.
Все же он сдержался.
— В чем же ты видишь фальшь, Андрей? — хмуро и недружелюбно спросил он.
— А в том, что в статье написано: в тресте — крутой перелом...
— А это неверно?
— Нет. Неверно.
— Но ведь трест же стал выполнять план.
— Какой? И как?
— А у меня один план — государственный! — рассердился Виктор. — А как я его выполняю — это уж мое дело. Главное — выполняю. — Он отодвинулся в угол и нервно закурил.
— Ну, это как сказать! — покрутил головой Андрей. — Допустим, дало тебе правительство план заготовки дров. А ты, вместо того чтоб идти в лес, взял бы да спокойненько и вырубил все деревья в нашем городском парке. И рапортуешь: план выполнил, дрова заготовил, а как — мое дело!
— Нелепое сравнение! — фыркнул Виктор.
— Хорошо! — послушно согласился Андрей. — Возьмем другое. Из военной области. Скажем, приказали тебе форсировать реку, взять высоту и создать предмостное укрепление. Ну, ты высоту взял! Штурмом! Ты это словечко любишь. А укрепления не создал, не окопался, резервов не подтянул, мер должных не принял — и наутро противник преспокойно вытряхнул тебя с твоей высоты...
Виктор нетерпеливо подскочил на месте.
— Послушай, Андрей! — вскричал он, ломая папиросу и вышвыривая ее за окно. — К черту художественные сравнения! Ты зачем приезжал на шахту к Посвитному? Проверять меня, да?
— И тебя и себя... Мы оба за уголь отвечаем.
— Ты прямо говори, не хитри! Не доверяешь мне?
— Не то! — поморщился Воронько. — Боюсь я за тебя.
— А за меня не надо бояться! Я не мальчишка! Когда вы это, наконец, поймете? — в отчаянье заметался Виктор. — Ведь ты же обещал меня два-три месяца не трогать! Обещал? Ну?
— Ну, обещал...
— Так зачем же ты ко мне в душу лезешь? Ну, потерпи, погоди еще немного, дай мне время, чтоб доказать...