Только один за корму, стоя у мачты, глядит,Видит, как тонут в волнах, отдаляясь, синие горы,— Вместе с ними сейчас тонет вся радость его.Так же из глаз у тебя, о Дора, скрывается судно, Друга отняв у тебя, — нет, унося жениха!Так же напрасно ты смотришь мне вслед, и стучит твое сердце Все еще в лад, но, увы, больше не рядом с моим.Краткий, единственный миг, в который жил я! Ты сто́ишь Всех без следа для меня холодно канувших дней.В этот единственный миг, в последний, жизнь мне предстала, Словно по воле богов, как откровенье, в тебе.Только напрасно, о Феб, ты светом эфир озаряешь,— Мне опостылел теперь твой ослепительный день.Мыслями я возвращаюсь назад, чтоб в тиши повторилось Время, когда что ни день Дору Алексис встречал.Как же я мог равнодушным к ее красоте оставаться? Прелесть небесную в ней чувством слепым не постичь?Полно, себя не вини! Порой собравшимся в уши Вложит загадку поэт в хитром сплетении слов;Соединеньем картин причудливых каждый доволен, Недостает одного слова — ключа ко всему.Но, чуть найдется оно, все души полны восхищеньем, В строчках разгаданных вдруг прелесть двойную открыв.Что же так поздно, Амур, ты снимаешь повязку, которой Сам завязал мне глаза, что же так поздно, Амур?С грузом давно дожидался корабль попутного ветра; Вот наконец потянул в море от берега бриз.Юности время пустое! О будущем думы пустые! Вы разлетелись, и мне час остается один.Да, он со мною! Со мной мое счастье, — ты, моя Дора! Образ надежды моей вижу я только в тебе!Часто глядел я, как в храм ты идешь, скромна, приодета, Как торжественно мать шествует рядом с тобой,Как ты на рынок несешь плоды, свежа и проворна, Как на головке кувшин чуть лишь колышешь с водой.Раньше всего я заметил твои затылок и спину, Стройность движений твоих раньше всего разглядел.Как я боялся порой, что ты кувшин опрокинешь! Только на скрученном в жгут твердо стоял он платке.Да, вот так и привык я к своей прекрасной соседке, Так же, как всякий привык к виду луны или звезд.Ими любуется каждый, но даже и тени желанья Чем-то из них обладать не шевельнется ни в ком.Так проходили года. Лишь двадцать шагов разделяло Наши дома, — хоть бы раз к вам я ступил за порог!Нас разделяют теперь пучины. — Ты, море, напрасно Небом прикинулось: ночь вижу я в сини твоей.Все пробуждалось уже, когда из отчего дома Кликнуть на берег меня мальчик бегом прибежал.«Парус там поднят уже, — он сказал, — и по ветру плещет, Якорь с песчаного дна тянут уже что есть сил.Время, Алексис! Пойдем!» И уже возлагает степенно Руку на кудри мои, благословляя, отец.Мать подала узелок, приготовленный ею заране. Оба сказали: «Вернись счастливо и с барышом!»Быстро я выбежал вон, узелок зажимая под мышкой. Шел вдоль ограды — и вдруг ты у калитки стоишьВашего сада и мне говоришь, улыбаясь: «Алексис, Кто это поднял там шум? Спутники, верно, твои?Ты уезжаешь в чужие края, дорогие товары И драгоценности там купишь для наших матрон,—Так привези для мепя цепочку. Купить украшенье Хочется мне уж давно: с радостью я заплачу».Я же расспрашивать стал, как купец настоящий: какою Быть на вид и на вес эта цепочка должна.Цену скромную ты назвала, а меж тем я увидел: Царских сокровищ любых шея достойна твоя.Громче раздался призыв с корабля, и тогда ты сказала Дружески: «Наших плодов ты на дорогу возьми;Спелых возьми померанцев и выбери смокв побелее: В море плоды не растут, да и не в каждой стране».В сад я вошел за тобой. Хлопотливо плоды собрала ты, Ношей своей золотой платья наполнив подол.«Хватит!» — просил я не раз, но вновь, едва ты коснешься, Падал в руки тебе лучший из спелых плодов.Вот подошла ты к беседке, и там отыскалась корзинка,