Выбрать главу
        Вот над тобой, надо мной мирты нагнулись в цвету. Молча умелой рукой ты плоды укладывать стала;         Вниз — померанцы, грузны их золотые шары; Нежные смоквы — наверх: их раздавит малейшая тяжесть;         И, украшая твой дар, мирты прикрыли плоды. В руки корзинки не взяв, я стоял. Мы глядели друг другу         Прямо в глаза, — и в глазах все у меня поплыло. Грудь прикоснулась твоя к моей, — и, обняв твой затылок,         Шею я стал целовать, может быть, тысячу раз. Мне на плечо упала твоя голова, и обвились         Вкруг счастливца кольцом милые руки твои. Чувствовал я, как Амур толкал нас властно друг к другу.         Трижды с ясных небес гром прогремел. У меня Хлынули слезы из глаз. С тобой мы плакали вместе,         Счастье и горе от нас вмиг заслонили весь мир. С берега громче кричали. Меня не слушались ноги.         Вырвалось вдруг у меня: «Дора, ты будешь моей?» «Вечно», — промолвила ты, и словно дыханием неба         Слезы у нас на глазах были осушены вмиг. Крикнули ближе: «Алексис!» Мелькнул в садовой калитке         Мальчик, искавший меня. Кто ему отдал плоды? Как он увел меня прочь? Как простились мы? Как я добрался         До корабля? Не пойму. Знаю, что спутникам я Пьяным казался; они щадили меня, как больного…         Вот уже город вдали дымкой воздушною скрыт. «Вечно», — ты мне прошептала. В ушах звучит это слово         Вместе с раскатом с небес. Значит, у трона отца Зевса стояла и дочь, любви богиня, а рядом         Грации были, и наш боги скрепили союз. О, так спеши, мой корабль, лови попутные ветры!         Крепкий киль, торопись, режь закипающий вал! Мчи меня в гавань чужую, где златокузнец по заказу         Выкует мне в мастерской этот чудесный залог. Дора! Пусть цепью для нас поистине станет цепочка,         Пусть она в девять рядов шею твою обовьет. Много разных еще привезу я тебе украшений:         Роскошь запястий должна руки украсить тебе. Пусть состязаются в них с изумрудом рубин, а сапфиру         Нежному пусть гиацинт будет соседом, и пусть Золото в дивный союз сольет драгоценные камни.         О, как невесту свою счастлив украсить жених! Вид жемчугов мне напомнит тебя, и любое колечко         Вспомнить заставит тотчас долгие пальцы твои. Стану менять, покупать; ты самое лучшее сможешь         Выбрать: весь груз корабля я посвящаю тебе. Но не одни украшенья тебе добудет любимый:         Все, что заботливых жен радует, он привезет. Мягких, с пурпурной каймой шерстяных покрывал нам на ложе,         Чтобы в уют свой оно ласково приняло нас; Лучших полотен в кусках, — ты будешь шить нам одежду,         Мне и себе, а потом — дай бог! — кому-то еще. Образы счастья, обманом вы тешите сердце! Умерьте,         Боги, палящий огонь, рвущийся вон из груди! Нет, я обратно готов призывать эту горькую радость,         Видя, как тайно ко мне злая тревога ползет. Так не бывает злодею на ниве отчаянья страшен         Факел эриний и лай бешеных адских собак, Как ужасает меня тот призрак, который являет         Издали мне красота: настежь калитка в саду! Входит другой, и плоды для него с ветвей упадают,         Смоквы дают и ему свой подкрепляющий мед! Не увлечет ли она и его к беседке? Ослепнуть         Дайте мне, боги! Забыть дайте скорее о ней! Девушки все таковы, и та, что вверяется быстро         Первому, может легко сердце другому отдать. О, не смейся же, Зевс, хоть над этой нарушенной клятвой!         Грянь беспощадно! Рази! — Нет, задержи свой удар! Слой переменчивых туч надо мною сгусти и во мраке         Молнии яркой струей в мачту злосчастную бей! По морю доски рассей, отдай волнам разъяренным         Весь этот груз, а меня в пищу дельфинам отдай. Музы, пора перестать! И вам описать не под силу,         Как у влюбленных в груди борются счастье и боль, Ран не умеете вы исцелять, нанесенных Амуром,—         Но облегченье придет, добрые, только от вас.
1796