Мережковский и Гиппиус создали также «Зеленую лампу», в рамках которой проходили публичные диспуты на темы, обсуждавшиеся в их доме, с тем чтобы связать замкнутый круг писателей с широкой культурной общественностью. Я помню, что одна из таких тем называлась «Иудаизм и христианство». Еврейский подход представлял известный сионист и ученый-промышленник Златопольский, которого кто-то привел с собой.
Иван Бунин в быту
Самый видный русский писатель нашего времени, Иван Бунин, живет во Франции с 1920 или 1921 года. Зимние месяцы он обычно проводит в Париже, а все остальное время года обитает в Грассе, расположенном в приморских Альпах.
Определение места Бунина в современной русской литературе, разумеется, не плод моего субъективного мнения. В свое время молодого писателя заметил Лев Толстой и выделил его среди сверстников — Максима Горького и Леонида Андреева, хотя те уже были известны, а имя Бунина почти ни о чем не говорило. В 1909 году Бунин становится членом Российской Академии наук, насчитывавшей всего 12 членов, в число которых входил сам Лев Толстой.
Бунин — единственный русский писатель, кто удостоился Нобелевской премии по литературе (1933). Следует, между прочим, сказать о том, что Нобелевская премия, которую получил когда-то Лев Толстой, была «премией мира», а не за заслуги в области литературного творчества. Тем не менее мировой известности Бунин не приобрел даже с получением столь престижной награды, достигнув в этой области своеобразного рекорда: все нобелевские лауреаты, хуже или лучше, переведены на иностранные языки — он же, даже во Франции, где прожил свыше тридцати лет, известен немногим. Добавлю к этому, что весьма специфический стиль Бунина почти не поддается переводу и на французский язык его столь же трудно перевести, как стихи Пушкина (Андре Жид, например, которому так удались переводы пушкинской прозы, признавался, что был вынужден довериться честному слову русских коллег, убеждавших его в гениальности Пушкина-поэта, поскольку увидеть это по переводам было невозможно).
Конечно, можно предположить, что в присуждении Нобелевской премии писателю-эмигранту определенную роль сыграли политические соображения, но ведь и Советский Союз отдает должное Бунину, несмотря на его отчетливо выраженную верность традициям дворянской аристократии и откровенное неприятие режима большевиков.
После победы во второй мировой войне русская пресса объявила о намерении издать бунинские произведения в государственном академическом издательстве. Бунин рассказывал мне, что обратился к инициаторам этого предприятия с письмом, в котором выразил резкий протест против отношения к творчеству живого писателя как к латаным портам, которые можно перекраивать как заблагорассудится. После его письма дело приостановили, и более ничего не было слышно об этом издании. Другим объективным свидетельством оценки этого писателя со стороны Советов служит визит к нему Константина Симонова в 1947 году. Симонов пригласил Бунина отужинать с ним в ресторане «Лаперуз» (один из известнейших парижских ресторанов) и попытался убедить его вернуться на родину, торжественно заверив в предоставлении особых условий для жизни и работы. Как известно, советские власти запрещают любую частную инициативу в вещах подобного рода, посему ясно, что Симонов исполнял в данном случае официальную миссию.
Бунин, который в вопросах трапезы был знатоком не меньшим, чем настоящий француз, с удовольствием заказал превосходный ужин (отличные устрицы, старое вино и все в том же духе), но в Россию не вернулся и поныне живет во Франции, несмотря на свои восемьдесят три года, стесненное материальное положение и болезни.
Итак, в результате получения Нобелевской премии богатство на Бунина не свалилось, как это обычно происходит с лауреатами, которых сразу начинают переводить на другие языки. Как я уже сказал выше, причину этого следует искать в том, что самый — в стилевом отношении — европейский из современных русских писателей с трудом поддается адекватному переводу на европейские языки. Этому также препятствует его особенная тематика.
Ведал ли он о том заранее?
Мне вспоминается один из иронических пассажей Бунина, который оказался провидческим. Случилось это в кафе «Дом» на Монпарнасе. Бунин, с которым я не виделся со времени вручения ему премии, появился в кафе. Я, разумеется, поздравил его, но каково же было мое изумление, когда в ответ он разразился негодующей речью, сопровождавшейся горестной гримасой.