А там либеральный чижикВычитывает из книжек.
Во всем — говорит — сперваЧеловеческие права.
Вот господин генералНеоднократно и четкоПеред толпой заявлял,Что мне перережет глотку, —
А я говорю — браво!Это его право!
И мой носатый собрат,Сжимающий кулаки,Был бы ужасно радВыпустить мне кишки —
А я говорю — браво!Это его право!
Ни под каким видомНе долженОграничиваться индивидуум!
А если страсть индивидуумаСтрелять либералов упрямо,То это его, видимо,Политическая программа,
А существо программНельзя менять ни на грамм!
Тут пошел он дичь нестиО свободе личности!
Я сбежал, испуган,На восточный угол.
А там аскет долговязыйНечто вещает важное,И на стене монашеской рясойТень мелькает шестиэтажная.
— Наш Бог — Бог!А их Бог — плох!
Говорю вам, с догматом сверясь,Всё остальное — ересь!
С нами псалмы поющийУзрит райские кущи!
А тот, кто поет на другой распев, –Того постигнет Господень гнев!
Никто не спасется бегством,Согласно священным текстам.
Слушай и выбирай,Что тебе говорят:С нами пойдешь в рай,С ними пойдешь в ад!
Да управляет миромГенерал, осененный сыром!
А тот, кто мечтой унёссяЗа прямотою носа,
Тот подвержен разнымДьявольским соблазнам
И сгинет в геенне огненной,Нами из мира прогнанный!
Говорю вам, с догматом сверясь, —Все остальное — ересь!
Над морем голов, над морем головКрики летят с четырех углов,
И ужас сердце мое холодит,Что кто-то из них победит.
БИТНИКИ
Вихлясты, расхлябаны,Клокасты, нечёсаны,С такими же бабамиПростоволосыми,Нахохленные, как сычи,Шляются бородачи.
Видно, такая мода,Видно, такой фасон,Что мордой он — Квазимодо,А волосней — Самсон!
Вот он, мой современник,Глубокомыслен, как веник.
Он и его БеатричеПоклялись друг другу не стричься!
В этом и шик модерный,Чтоб выглядеть попещерней!
Звонче, гитара, тренькай —Станем на четвереньки!
А какие-то профессораКвохчут, вздором научным потчуя:«Время кризисов» et cetera,«Социальный протест» и прочее,
И выходит, что волосатостьЧуть ли не философский статус.
До коленных суставов вытянись,Подбородочная растительность!
Объявляю — я тоже битникИз самых из первобытных:
Я ратую горячоЗа шкуры через плечо,
За набедренные повязкиОслепительнейшей раскраски,
За дубины и за костры,За каменные топоры.
Объявляю, что я поборникЗапрещения всех уборных —
Социальный во мне протестПротив отхожих мест!
Я к природе, к земле влекусь,И меня вдохновляет куст!
Взъерошенные, как птахи,На скамьях сидят неряхи.
Но все ж восседают парами,Целуются все ж по-старому,
Смеются, друг дружке нравясь,Трещат — разорви их атом, —И во мне накипает завистьЛысого к волосатым.
НОВОГОДНЕЕ
Ночка новогодняяВ звезды разодета,Никуда не годнаяКатится планета.
Что ты кружишь попусту,Что ты мчишься в темень,Наклонив над пропастьюИ Москву, и Бремен,
И Париж, и Токио,И Милан, и Сочи,И летят высокиеЛедяные ночи.
И в Чехословакии,В Англии, в КитаеСлышно — звезды звякают,Отблески кидая.
Где-то кружат спутники,И луна могучеВ рыцарском нагрудникеПрошибает тучи.
И жестикулируяШумно и вульгарно,Снег полемизируетСо столбом фонарным.
И опять, с опаскоюВ будущее глядя,Пьем с тобой шампанскоеВ полночь в снегопаде.
Пьем вино мы колкое,Чокаясь, мы вспомним —С Новым Годом! (Сколько их!)С Новым счастьем! (Что в нем!)
О хрусталь, красавица,Хрусталем ударим!Дай нам Бог управитьсяИ со счастьем старым.
* * *
Сергею Голлербаху
В музее современного искусстваЯ сразу в вестибюле, сгоряча,Со скрежетом, со щелканьем и хрустомОткручиваю руку от плеча.
Я находиться здесь хочу по праву,От атомного века не отстав,Я спешно разбираю по суставамМой остеологический состав.
Развинчиваю колено,Выламываю ключицу.Субъект здоровенныйПо лестнице мчится.
На нем всё глажено,И галстук — спектр.Он — взбудораженный,И он — директор!
Вздохнув утробно,Он мне сказал:— Вы допотопны,Как динозавр!
Всё это грубоИ неприлично.Всё это кубо-Футуристично.
Вы — деревенщина,Вы так бестактны:У вас всё — вещное,А мы абстрактны.
Несите прочь свое добро,Свое бедро, свое ребро —Старо, старо!
Собираю кости понемножку.Говорю, сконфузившись заметно:— Обещаю — разобьюсь в лепешку,Стану совершенно беспредметным!
Но, выпучив глаза,Он заявляет: — Нет,В лепешку нельзя,Лепешка — предмет!
Но я продолжаю с чувством,До слез директора трогая:— Я так разобьюсь, клянусь вам,Что останется место мокрое!
Он отвечает басом:— Вот так бы и давно!Разбейтесь, а мы раскрасим,Человек — это пятно!