Простите, забыл совершенно:Фонарь был у Диогена.
И этот чадящий снарядТаскал Диоген упрямый.Что было, на мой взгляд,Сущей саморекламой:
Дескать, народ, кумекай,Куда это мы прём.В поисках человекаШествуем с фонарём.
Эх, Диоген, приятель,Эх, Диоген, дружок!Даром ты время тратил,Зря фитили ты жёг!
Послушай-ка, Диоген, —Выброси свой рентген!
Зряшным ты занят делом:Человек не бывает целым.
Человека на сто черепковВремя ломает сразу,А потом в теченье вековСобирают его, как вазу.
Начнут собирать с осколка,А этих осколков сколько?
Шел я Английским парком,Осенью шел я мюнхенской —И сероглазой баваркеПрямо в зрачки я плюхнулся.
Когда-нибудь вам придётся,Искатели черепков,Вытаскивать, как из колодца,Меня из ее зрачков.
Бессонно сереют лица,И без единого проблескаВсё еще где-то длитсяУжас ночного обыска,
И всё еще под наганомЯ у стены стою.Где? Под каким курганомНайдут эту ночь мою?
Какою землечерпалкойРазворошат ониНабросанные вповалкуНочи мои и дни?
И кто-нибудь интереснойНаходкою изумлён,Скажет: смотрите, треснулПо сердцевине он!
В пазухе темной ямыЮность найдут мою.Разве я тот же самыйВ баре нью-йоркском пью?
Лихо бокалом звякая,Празднично пью при свечах.Со мною поэт — гуляка,Бабник и весельчак.
Девочка из БоготыСмеется за нашим столом,И годы идут, как готы,В снегу за ночным стеклом.
Звезды в бокалы капают,Тонут в вине сиреневом,И кто-то уже откапываетНас, занесенных временем…
Куда тебе, Диоген,С твоею коптилкой зряшной!Попробуй, найди мой деньВчерашний иль позавчерашний, –
День, что уже прожитИ отбыл во тьму веков.
Кто же меня сложит,Как вазу из черепков?
ДРАКОН НАД КРЫШЕЙ
* * *
Сурово и важноВетки скрипят на весу.Как деревьям не страшноНочью, одним, в лесу?
Валится тучи темная башня,А им не страшно!
Птица ночная крикнет протяжно,А им не страшно!
Ветром они ошарашены,А им не страшно!
Только вздохнут тяжко,Да месяц блеснет — стекляшка,Словно смахнет слезу.
Как деревьям не страшноНочью, одним, в лесу?
А может — не в силах сдвинутьсяИ потому стоят, не бегут,А я вот живу в гостинице,А зачем — понять не могу.
Гостиница многоэтажна,И мне в гостинице страшно.Кругом какие-то темные шашни —Страшно!
Заревом красным окно закрашено –Страшно!
И чего я мытарюсь?Пойду к нотариусу,Постучу в дверь его.Войду и скажу:
— Я хочу быть деревом!
Я хочу, чтобы было заверено,Что такой-то, такой-то — деревоИ отказался от человеческих прав.
В зелень себя разубрав,Он теперь стоит у ручьяНа страже.
И ему по ночамНе страшно.
ОТВЕТ
Попробуйте меня от века оторвать!
О. Мандельштам
Насмешливый голосПо телефонномуПроводу.
И все по тому жеНеугомонномуПоводу.
Стихи сочиняете?Стали поэтом горластым.Стихи начиняетеВсяким ненужным балластом.
Рычанья растративши,В горле мозоли натёрши,Хрипит ваша муза —Ораторша.И резонёрша!
И локти притиснув,Кидается в самую давку,Торгуется с жизнью,Стучит кулаком по прилавку!
Хрипи — не хрипи,А чем дальше — тем хуже и хуже.Поэзия — то, что внутри,А не то, что снаружи!
— Мой враг телефонный!Я всё это слышал частенько.Хотите, чтоб я умилённоИ тенькал и тренькал?
Мне этого мало!Поэт не рождается, чтобыКопаться в анналахСвоей драгоценной особы.
Я здесь.Я со всеми.С моею судьбою земною.Снаряд баллистический – времяСвистит надо мною!
И что мои ахиИ охи,И все мои вздохиВ обвале и крахеИ грохоте целой эпохи?
Меня не отделишьОт времени. С ним не рассоришь!Я сын его гульбищ и зрелищ,Побоищ и сборищ!
Я сын его торжищИ гноищ, позорищ и пиршеств!Меня не отторгнешьОт времени. С мясом не вырвешь!
Ракеты, ощерясь,Хрипят в межпланетных просторах,А вы мне про шепот, про шелест,Про лепет, про шорох?!
Лечу вышиноюСтремительно, гибельно, круто —И стих для меня — вытяжноеКольцо парашюта.
* * *
Пробивают в асфальте дыруИ сажают в нее деревцо,Чтоб шумело оно на ветруИ кидало мне листья в лицо.
И окно пробивают в стене,Чтобы вставшая из-за мостаДо рассвета качалась в окнеГолубая большая звезда.
Видно, так на земле повелось, —У художника та же судьба:Пробивают нам душу насквозь,Чтоб запела душа как труба.
Птица бьет изо всех своих силПротив ветра упрямым крылом.Бог вселенную всю проломил,Чтобы небо поставить в пролом.
* * *
Марианне Сапроновой
Море упрашивало: «Паша, Паша…»Но Паша, должно быть, ушла домой,И море, целую ночь не спавшее,Разрыдалось белой-белой каймой.
А в море, у берега, жилиКамни большие-большие.