Там чайки хаживалиИ купальщики.Девочки пляжные,Пляжные мальчики.
И по буграм каменистымЗвякало море монистом.
Когда гроза ломала шпагиНа сцене грозно-показной,Я ставил птичку на бумаге.Бог ставил чайку над волной.
* * *
На луне ни звука,Ни шороха.На луне ни друга,Ни ворога,
Ни бурьяна,Ни чертополоха.Как нирвана —Ни стона, ни вздоха.
Только тишь,Только тени-громадины,Только камень-голышДа впадины.
Небо смерклось.Студеным мракомОбложило со всех сторон.Членистоногою раскорякойСел на поверхностьЛуныАполлон.
Сел и выставил глаз-конусНа лунную оголённость.
На луне всегда — как перед бурей,На луне всегда — как пред грозой,Ни травинки,Только бурый, бурыйШлак,Древнее, чем палеозой.
Даже воздух кажется массивным.На луне всегда — как перед ливнем.
Только всё на луне неизбывно,Всё застыло, и сдвинуть нельзя.Не бывает ни бури, ни грома, ни ливня,Ни грозы, ни дождя.
Только душный сияющий чад,И в чаду этом душном стучатИ звучатНебывалым концертом,Сонатой Аппассионатой,Сердце с сердцем —Сердца астронавтов.
Ты, земля, пролетаешь во мраке,Звезд блестит над тобою пыльца.На тебе, точно красные маки,Расцветают сердца.
Ты сердца, как букеты,На другие бросаешь планеты.
И своими сердцамиМиры наделя,Как дарами,Твои дети,Земля,Играют шарами-мирами.
СО ДНА
Сергею Бонгарту
За день выжало, уморило.Шторы наглухо! Дверь замкну!Погружается субмаринаВ океанскую глубину.
Люк завинчивай впритирку,Закрывай иллюминаторы,Я забьюсь в свою квартирку,Как на дно упрятанный.
На житейскую поверхностьПерископ не выставлю,Ослепительно низвергнусьВ темень аметистовую.
Я нашел себе странуТу, что научиласьПогружаться в глубину,Точно Наутилус.
И пускай в подводном иле,Отдаваясь гулами,Шастают автомобилиТемными акулами,
И кидаются в меняСветовыми сваями, —Комнатушечка-броня,Ты непробиваема!
Ты непробиваема,Ты неуязвима!И акулы стаямиПроплывают мимо.
Мне не надо ЛСДИли кокаина.Я ночую на звездеИз аквамарина.
Жил на пятом этаже,Да уплыл с квартирою,И на дне морском ужеЯ фосфоресцирую!
Я плыву подводной спальнею,И до утренней зариНа поверхность социальнуюЯ пускаю пузыри.
А ученый дяденька,Чистенький и гладенький,Где-то в кабинетикеВ дебрях кибернетики.
У приборов топчетсяБородатый агнец.И больному обществуСтавит он диагноз.
«В наш период атомныйДля леченья сердца, —,Говорит он, — надобныВзрывчатые средства!Этим человечествоСразу же излечится!Людям в наши временаПомогает дивноТуча, ежели онаРадиоактивна!Приходите все погретьсяВ золотых лучах прогресса!»
Он, как петрушка площадной,Выскакивает над страной.
И, щупленький и сухонький,С морщинками на личике,Он сам себе на кухонькеПоджаривает блинчики.
Но хоть пожить он любит вкусно,Хоть любит чай с вареньем он,Как современное искусствоПочти что он развоплощён.
Почти прозрачен,Совсем спрессован,Он не иначеКак нарисован.
Но взрывы так красноречивы,Что все кругом потрясено,И до меня доходят взрывыНа аметистовое дно.
Я знаю: вселенная где-то изогнута,И Бог по вселенной гуляет инкогнито.
А тут человек, непонятный, как призрак,Швыряется взрывами в огненных брызгах!
И я убегаю побежкою волчьейИ прячусь за всей океанскою толщей.
Ночной темнотою укрыт, как щитом,Я выдумка тоже. Я тоже фантом.
Я тоже нелепица, дикость, абстракт,И снюсь я кому-то сквозь лунный смарагд.
И я, уходящий все глубже и дальше,И тот — на поверхности жизни — взрывальщик –
Далеким потомкам в столетье ином —Покажемся оба чудовищным сном.
Но знаю: меня они все-таки вспомнят,Заглянут ко мне в аметистовый омут,
Моим одиночеством темным звеня,Как груз потонувший, подымут меня.
* * *
Вы говорите, якобыПоэты одинаковы.
Попробуйте всмотреться —По-разному отмечены:Тот пишет кровью сердца,А этот — желчью печени.
Кто пишет потом, кто слезой,Кто половою железой.
Один, как бас-профундо,Гудит на вас простудно.Другой берет одни верхиНежнейшим колокольчиком,А я, мой друг, пишу стихиГлазного нерва кончиком.
А что мне делать с красотой,В мои глаза накиданной?С такой крутой, такой литой,С такою неожиданной?
ГИМН ЦЕНЗОРУ
Цензор!Ты надо мной, как Цезарь.Я грезил,А ты резал!
Режь меня,Грешного!Не печалься —Ты же начальство!
Ты — единственныйИз земных детей,Знающий истинуВо всей ее полноте.
Поэт со стихом носится!Радуется — сочинил!Но у тебя ножницыИ бочка красных чернил!
Ты,ПреданныйДо глубины душиСвоей эпохе,Тебе ведомо,Какие стихи хороши,Какие плохи.