И въ каплѣ малѣйшей, какъ въ зеркалѣ чистомъ,
Играетъ младая заря,
И солнце полудня въ вѣнцѣ золотистомъ
Свой лучъ отражаетъ горя.
Мы части стихіи живой и мятежной,
Мы рѣзвые атомы струй,
Но тщетно утесамъ ограды прибрежной
Мы братскій несемъ поцѣлуй.
Земля неподвижной одѣта корою,
Закована камнемъ вся сплошь,
И только изъ бездны промчится порою
Конвульсій подавленныхъ дрожь.
Но пламя наружу прорваться не въ силахъ,
Низвергнуть недвижный оплотъ,
И тщетно клокочетъ въ невѣдомыхъ жилахъ
Подъ бременемъ горныхъ породъ.
Лишь намъ неизвѣстны тѣ крѣпкіе своды,
Не носимъ мы каменныхъ латъ.
Мы дѣти движенья и вѣчной свободы,
И нѣтъ передъ нами преградъ…
Ты слышишь, какъ вѣтеръ вздыхаетъ надъ моремъ,
И частыя плачутъ струи?
Мы вздохамъ тѣмъ внемлемъ, и слезы пріемлемъ,
И прячемъ ихъ въ нѣдра свои.
Ты слышишь, какъ волны играющимъ смѣхомъ
Звенятъ на песчаномъ мысу,
И горные духи причудливымъ эхомъ
Имъ вторятъ далеко въ лѣсу?
Ты слышишь, какъ воетъ и рвется на приступъ
Несмѣтная буйная рать?
То волны дробятся о каменный выступъ
И лѣзутъ на скалы опять.
Персидскій тиранъ, негодуя на море,
Однажды послалъ палачей
Наказывать волны на синемъ Босфорѣ
Ударами грозныхъ бичей.
Но тщетно тяжелыя падали плети,
Лишь брызги летѣли въ отвѣтъ,
И волны спѣшили сплетать свои сѣти,
Чтобъ сгладить слабѣющій слѣдъ.
И прыгали волны гурьбою проворной,
Какъ змѣи свивались въ кольцо,
И бѣлую пѣну, какъ вызовъ задорный,
Бросали тирану въ лицо…
Мы волны, мы волны, мы творчествомъ полны,
Мы страстью кипимъ молодой.
Мы свѣжестью дышимъ и вѣчно колышемъ
Дремоту пучины сѣдой…
1899.
Приливъ
(Посвящается Александрѣ Михайловнѣ Калмыковой.)
Какъ глухо, какъ грозно, подъ пологомъ мглы,
Закрывшей далекій восходъ,
Ревутъ, и грохочутъ, и стонутъ валы
На лонѣ разгнѣванныхъ водъ!..
Тамъ сыплются брызги сквозь влажный туманъ,
Подъ вѣтра назойливый вой.
Загадочный, буйный, сѣдой океанъ
Сердито трясетъ головой.
Здѣсь, въ гавани, тихо, какъ въ рамкѣ пруда,
Какъ въ скучномъ, уныломъ гробу.
Косматая буря снаружи сюда
Свою не доноситъ борьбу.
Здѣсь воды застыли въ оградѣ нѣмой,
Какъ чаша литого свинца,
И старыя барки съ прогнившей кормой
У ржаваго дремлютъ кольца…
Корабль нашъ оконченъ. Онъ — чудо-краса,
На зависть безумныхъ враговъ.
Какъ бѣлыя чайки, его паруса
У сонныхъ взвились береговъ.
Въ него мы вложили свой трудъ и досугъ
И знаній холодный расчетъ,
Мы до крови руки истерли объ стругъ,
Отъ вѣчныхъ изсохли заботъ.
Зато мы достигли работы конца,
Не даромъ у насъ торжество.
Корабль нашъ прекрасный достоинъ вѣнца,
Никто не обгонитъ его…
Бока мы красиво срубили ему
Изъ бѣлыхъ нарядныхъ березъ,
Изъ бука связали крутую корму,
И выгнули лебедемъ носъ.
И сталью одѣли широкую грудь,
И пушки поставили въ рядъ,
И, прежде чѣмъ флагъ въ вышинѣ развернуть,
Мы въ каждую вбили зарядъ.
И геній Свободы стоитъ на носу.
Онъ факелъ вознесъ, какъ маякъ.
Тотъ факелъ на море кладетъ полосу
Лучей, разгоняющихъ мракъ.
И вѣщее имя на правомъ борту
Кудрявую выплело вязь.
То имя скрываетъ святую мечту,
Даруетъ намъ братскую связь.
То имя смиряетъ усталость и боль
И дышитъ отрадой живой.
То имя — Надежда: нашъ смѣлый пароль,
Торжественный кличъ боевой…
Здѣсь, въ гавани, мелко. Съ неровнаго дна
Торчитъ вереница камней,
И бурая тина повсюду полна
Останками тлѣющихъ пней.
Какъ выйти отсюда на пѣнистый путь
Безбрежной равнины морской?
Какъ плѣнъ свой разрушить и смѣло стряхнуть
Тупой, ненавистный покой?
Закованъ цѣпями нашъ страстный порывъ;
Напрасно реветъ ураганъ…
Проснись же, могучій, стихійный приливъ!
На помощь иди, океанъ!..