20 августа. Густой туман разогнало чрезвычайно сильным холодным порывистым ветром. Мы по утрам очень зябнем. Легкая летняя одежда, взятая нами еще из Хабаровска, износилась и изорвалась в клочья. Починять ее нечем. Еще большая нужда в обуви. Из старых, рваных уж по частям составляем одну пару. Починка обуви идет вечером, когда мошкара исчезает. Дзен-Пау и переводчик гольд через каждые 100 шагов падают на землю со стоном. Они совершенно не могут итти. Люди страшно исхудали: шеи вытянулись, глаза впали, носы заострились и скулы выдвинулись вперед. Они употребляют остатки своих усилий, и я с минуты на минуту ожидаю, что они скоро итти далее откажутся. Наши котомки не тяжелы, но кажутся ужасно тяжелыми. Лямки сильно нарезали плечи. Вероятно, мы вышли на реку Хуту, а может быть, и на Копи. Прошли очень мало. Особенно тяжело перелезать через валежник. В одном месте, на повороте, река разбилась на множество проток, сплошь заваленных буреломом. Здесь Дзен-Пау лег на камнях и начал говорить, что он скоро умрет. Это худо подействовало на людей. Среди них тоже начались разговоры о смерти, только казак Крылов не соглашался с ними. Я тоже убежден, что не следует сдаваться без борьбы, пока еще силы есть хотя немного; в крайнем случае, более крепкие будут служить более слабым.
XII
21 августа. Сегодня люди не шли, а тащились, поминутно отдыхали, часто падали и не вставали. Мы нестерпимо страдаем от гнуса. С каждым днем, с каждой верстой мошкары становится все больше и больше. Нет слов описать наши страдания. Сухой рыбы осталось очень мало. Надо во что бы то ни стало добиться до такой протоки, где есть рыба: что если мы рыбы больше не увидим? Тогда убьем еще одну собаку. К полудню мы отошли так недалеко, что с места, где мы отдыхали, старый наш бивак был хорошо виден. Крутая гора подошла к реке и преградила дорогу — надо лезть на кручу. Все опустили головы и с мольбой смотрели на реку. Вода быстро, но бесшумно шла к морю, и ни одной лодки, ни малейшего признака жилья нигде не видно! «Глядите: собака!?» радостный шопот пробежал между людьми и тихо передается из уст в уста! Надо было видеть, какое действие произвели эти два слова. Все сразу преобразились. Усталости как не бывало. Действительно, на другой стороне реки сидела орочская собака и внимательно на нас смотрела. Никто с такой лаской и с такой любовью не смотрел на собаку, как мы в это время. И было отчего. Присутствие собаки говорило за то, что вблизи есть люди. Тихо, без шума, мы пошли дальше и внимательно осматривали реку. Скоро радость наша сменилась отчаянием. Надежда увидеть орочей рухнула. Перед вечером мы увидели бивак, где орочи ночевали. Стало очевидным, что они или проехали какой-либо протокой у другого берега реки, или умышленно скрылись от нас в чаще леса. К вечеру мы дошли до протоки, но в ней рыбы не оказалось. Ночевали на галечниковой отмели. Наши больные не поправляются и по-прежнему лежат и стонут.
22 августа. Сухую рыбу съели всю, надо итти вперед и искать рыбу. Пошли. Дзен-Пау мучился, всю ночь не спал и рано пошел вперед один. Гольд так ослабел, что не мог нести своей котомки. Мы разобрали его вещи. Люди еле-еле волочат ноги. Я тоже начинаю чувствовать тяжесть в ногах и дрожание в коленях. Чуть солнце начинает пригревать землю, миллиарды мошкары тучами набрасываются на нас и нестерпимо кусают лицо и руки. Надо иметь или ангельское или дьявольское терпение, чтобы не нервничать. От укусов у людей местами лицо и руки запачканы кровью. К полудню мы опять подошли к горам. Дальше итти совершенно нельзя. Отвесные порфировые скалы обрывами падали в реку и вверх подымались на огромную высоту. Река делает здесь поворот. Вода с шумом бьет под эти утесы и подмывает их. К счастью, здесь в протоке оказалось немного рыбы. Так как больной гольд решительно итти не может, а люди так устали и обессилели, что едва ли будут в состоянии итти дальше, — решено сделать маленькую оморочку и на ней послать двух человек за помощью к орочам. По течению легкая лодочка должна скоро дойти до моря и, вероятно, еще на дороге встретит орочские стойбища. Остальные, если не в силах будут итти вперед, останутся на месте ждать помощи или своей участи. Хоть два человека да спасутся! В этот же день свалили тополь и начали долбить оморочку.