Выбрать главу
Он писал – такая стерьва! — Что в Париже я на мэра С кулаками нападал, Что я к женщинам несдержан И влияниям подвержен Будто Запада...
Значит, личность может даже Заподозрить в шпионаже!.. Вы прикиньте – что тогда? Это значит – не увижу Я ни Риму, ни Парижу Больше никогда!..

1965

* * *

Есть на земле предостаточно рас — Просто цветная палитра, — Воздуху каждый вдыхает за раз Два с половиною литра!
Если так дальше, то – полный привет — Скоро конец нашей эры: Эти китайцы за несколько лет Землю лишат атмосферы!
Сон мне тут снился неделю подряд — Сон с пробужденьем кошмарным: Будто – я в дом, а на кухне сидят Мао Цзедун с Ли Сын Маном!
И что – разделился наш маленький шар На три огромные части: Нас – миллиард, их – миллиард, А остальное – китайцы.
И что – подают мне какой-то листок: На, мол, подписывай – ну же, — Очень нам нужен ваш Дальний Восток — Ох как ужасно нам нужен!..
Только об этом я сне вспоминал, Только о нем я и думал, — Я сослуживца недавно назвал Мао – простите – Цзедуном!
Но вскорости мы на Луну полетим, — И что нам с Америкой драться: Левую – нам, правую – им, А остальное – китайцам.

1965

* * *

В тюрьме Таганской нас стало мало — Вести по-бабски нам не пристало.
Дежурный по предбаннику Все бьет – хоть землю с мелом ешь, — И я сказал охраннику: «Ну что ж ты, сука, делаешь?!»
В тюрьме Таганской легавых нету, — Но есть такие – не взвидишь свету!
И я вчера напарнику, Который всем нам вслух читал, Как будто бы охраннику, Сказал, что он легавым стал.
В тюрьме Таганской бывает хуже, — Там каждый – волком, никто не дружит.
Вчера я подстаканником По темечку по белому Употребил охранника: Ну что он, сука, делает?!

1965

* * *

Она на двор – он со двора, — Такая уж любовь у них. А он работает с утра, Всегда с утра работает.
Ее и знать никто не знал, А он считал пропащею, А он носился и страдал Идеею навязчивой:
У ней отец – полковником, А у него – пожарником, — Он, в общем, ей не ровня был, Но вел себя охальником.
Роман случился просто так, Роман так странно начался: Он предложил ей четвертак — Она давай артачиться...
А черный дым все шел и шел, А черный дым взвивался вверх... И так им было хорошо — Любить ее он клялся век.
А клены длинные росли — Считались колокольнями, — А люди шли, а люди шли, Путями шли окольными...
Какие странные дела У нас в России лепятся! А как она ему дала, Расскажут – не поверится...
А после дела темного, А после дела крупного Искал места укромные, Искал места уютные.
И если б наша власть была Для нас для всех понятная, То счастие б она нашла, — А нынче жизнь – проклятая!..

<1965 или 1966>

ПЕСНЯ О СУМАСШЕДШЕМ ДОМЕ

Сказал себе я: брось писать, — но руки сами просятся. Ох, мама моя рóдная, друзья любимые! Лежу в палате – кóсятся, не сплю: боюсь – набросятся, — Ведь рядом психи тихие, неизлечимые.
Бывают психи разные — не буйные, но грязные, — Их лечат, мóрят голодом, их санитары бьют. И вот что удивительно: все ходят без смирительных И то, что мне приносится, всё психи эти жрут.