Руа. Ваше превосходительство.
Вуд (медленно). Слушаю вас, полковник Руа.
Руа. Вы знаете, зачем я пришел.
Вуд (нерешительно). Вы пришли напомнить мне о нашем разговоре.
Руа. Так точно, ваше превосходительство.
Вуд. Сколько… зарядов у нас на борту?
Руа. Десять.
Молчание.
Вуд. По распоряжению президента Объединенных Свободных Штатов?
Руа. По распоряжению президента.
Молчание.
Военный министр. Я знаю, это не очень приятно. Особенно после того, как вы, Вуд, постоянно распространялись о высоких материях. Надо просто послать одного из государственных секретарей и объявить этим людям ультиматум…
Молчание.
Вуд. К ним пойду я. Вместе с Маннергеймом.
Маннергейм. Десятая запись. Его превосходительство и меня глухонемой супруг… э… проститутки привел в столовую санитарного судна. В полутьме мокрой каюты нас ожидал тощий человек лет шестидесяти.
Бонштеттен. Мне нелегко приветствовать тебя, Вуд. Ты прибыл с печальной миссией.
Вуд. Ты…
Бонштеттен. Мы с тобой учились в Оксфорде и Гейдельберге.
Вуд. Ты изменился.
Бонштеттен. Не без этого.
Вуд. Мы вместе читали Платона и Канта.
Бонштеттен. Было дело.
Вуд. Я должен был бы догадаться, что за всем этим стоишь ты.
Бонштеттен. Да ни за чем я не стою.
Вуд. Ты был нашим комиссаром и мог подчинить себе Венеру.
Бонштеттен. Чепуха. Я стал врачом, и в этот час я свободен от работы. Теперь я полномочный представитель и буду вести с вами переговоры.
Вуд. А русский комиссар?
Бонштеттен. Охотится на китов. У тебя есть сигареты?
Вуд. Возьми у Маннергейма.
Бонштеттен. Я не курил уже десять лет. Надо попробовать.
Маннергейм. Огоньку?
Бонштеттен. Спасибо.
Вуд. Итак, тебе все известно?
Бонштеттен. Разумеется. Ирена обо всем мне рассказала. Очень мило с вашей стороны провозгласить ее главой государства. Теперь мы зовем ее только «ваше превосходительство».
Вуд. Вы сообщили остальным?
Бонштеттен. Мы спросили по радио, хочет ли кто-нибудь возвратиться на Землю.
Вуд. И каков ответ?
Бонштеттен. Желающих не было.
Молчание.
Вуд. Я устал, Бонштеттен. Разреши я присяду.
Бонштеттен. Видно, у тебя белок в крови и температура повышена. На первых порах мы тоже прошли через это.
Молчание.
Вуд. Значит, никто не хочет возвращаться?
Бонштеттен. Никто.
Вуд. Ничего не понимаю.
Бонштеттен. Ты прибыл с Земли. Поэтому и не понимаешь.
Вуд. Но ведь все вы земляне.
Бонштеттен. Мы об этом забыли.
Вуд. Но здесь же невозможно жить!
Бонштеттен. Мы живем.
Вуд. Должно быть, у вас ужасная жизнь.
Бонштеттен. Настоящая жизнь.
Вуд. Что ты имеешь в виду?
Бонштеттен. Кем бы я был на Земле, Вуд? Дипломатом. Ирена была бы проституткой. Еще кто-то — преступником, а кто-то — идеалистом, преследуемым государственной системой.
Молчание.
Вуд. А здесь?
Бонштеттен. Как видишь, я стал врачом.
Вуд. И оперируешь без наркоза.
Бонштеттен. От сигареты я уже не получаю удовольствия. В этом влажном воздухе она отсырела и только тлеет.
Молчание.
Вуд. Я хочу пить.
Бонштеттен. Вот возьми, кипяченая вода.
Вуд. От проклятого лимонно-желтого света в люках, от вонючего пара вместо воздуха меня мутит.
Бонштеттен. Воздух тут всегда одинаков, а свет меняется. То лимонно-желтый, то серебристый, то песчанокрасный.
Вуд. Я знаю.
Бонштеттен. Мы все делаем сами. Инструменты, одежду, суда, радиопередатчики, оружие для охоты на огромных животных. Нам недостает всего. Опыта. Знаний. Привычек. Твердой почвы под ногами — она все время меняется. Нет медикаментов. Здешние растения мы знаем плохо, плоды большей частью ядовиты. Даже к воде привыкаешь с трудом.
Вуд. Вода отвратительная на вкус.
Бонштеттен. Но пить можно.