Анастасия (служанке). Приготовь быстрее кофе.
Служанка (выходя в правую дверь). Боже мой, господин граф!
Юбелоэ (бледен как смерть). Прости, Анастасия, что я не сразу узнал тебя, но в тропиках я стал очень близорук.
Анастасия. Мне очень жаль.
Юбелоэ. Пустяки. (Встает.) Ты на свободе?
Анастасия. Я свободна.
Юбелоэ. Помиловали?
Анастасия. Я не была в тюрьме.
Юбелоэ. Пять лет назад я дал тебе яд в виде кусочка сахара для вашей китайской собачки, которая так любила сладости, а ты отравила им своего мужа.
Анастасия. Меня не арестовали.
Юбелоэ (растерянно глядя ей в лицо). Из-за тебя я покинул континент и в диких джунглях Борнео основал тропический госпиталь!
Анастасия. Твое бегство не имело смысла.
Юбелоэ. Разве меня не лишили диплома врача?
Анастасия. Против тебя не принималось никаких мер.
Юбелоэ (глухо). Если сейчас не принесут кофе, я сойду с ума.
Анастасия (недоверчиво). Ты хотел попасть к Генеральному прокурору?
Юбелоэ. Я прибыл в этот город на стареньком пароходе из жарких тропиков. Я полагал, что тебя приговорили к пожизненному заключению. Я хотел сдаться с условием: еще хоть раз в жизни увидеть тебя. Я пришел сюда, чтобы получить разрешение посетить тебя в тюрьме.
Он пристально всматривается в Анастасию, которая при ближайшем рассмотрении начинает походить на обезображенную богиню любви.
К счастью, Анастасия чуть раньше сняла с нее цилиндр министра.
Анастасия (испуганно). Бодо!
Юбелоэ. Уже адрес Миссисипи, сад, дом, входная дверь, картина Пикассо в прихожей показались мне ужасно знакомыми, но моя далеко зашедшая близорукость, галлюцинации, которыми я страдаю после перенесенной в Батавии желтой лихорадки, заставляли меня думать, что я ошибаюсь. Я ведь знаю, что не могу до конца доверять своим чувствам. Я переболел всеми тропическими болезнями. Холера ослабила мою память, а из-за малярии я стал хуже ориентироваться в пространстве. Потом вышла служанка. Это была Лукреция. У меня почти не осталось сомнений, но ведь за пять лет многое могло измениться. Она могла найти себе новое место. Но и Лукреция меня не узнала, вероятно, виной тому синие очки, которые я ношу после того, как на Южном Борнео перенес глазную инфекцию. Меня дважды не пустили в дом. Тогда я решил действовать. Я вошел в эту комнату, поздоровался, поклонился, подошел ближе, поцеловал даме руку — и оказался перед тобой.
Анастасия. Да, оказался передо мной.
Она беспомощно смотрит на него.
Юбелоэ. Анастасия, тропики здорово меня измотали. Здоровье мое подорвано. Я знаю, что могу ошибиться, страшно ошибиться. Поэтому скажи мне честно и открыто, не жалея меня: все это ужасная ошибка моего больного ума? Или же ты жена Генерального прокурора Флорестана Миссисипи?
Анастасия (спокойно). Да, я его жена.
Юбелоэ (кричит). Значит, все-таки жена! (Он пошатнулся.)
Анастасия (испуганно). Бодо!
Она подхватывает его, он без чувств сползает рядом с ней на пол. Анастасия отчаянно звонит в маленький серебряный колокольчик. Справа вбегает служанка.
Анастасия. Принеси же наконец кофе, мой гость опять потерял сознание!
Служанка. О Господи!
Она выбегает из комнаты. Слева входит министр.
Министр. Мне нельзя терять ни минуты. Я во что бы то ни стало должен быть в здании правительства!
Анастасия. Мой гость в любой момент может прийти в себя!
Министр. Катастрофа, я знаю, будет катастрофа! Если министр иностранных дел выступит раньше меня, он станет премьер-министром.
Юбелоэ (медленно открывает глаза). Прости, Анастасия, я просто физически не могу больше выносить все эти треволнения.
Министр снова выскакивает в левую дверь, Анастасия бросает ему вслед плащ и шарф.
Юбелоэ. Пойми я хоть часть из того, что здесь происходит, мне бы сразу стало лучше. Я просто не понимаю, почему ты вышла за Миссисипи.
Он медленно поднимается с пола, садится на стул и вытирает пот с лица. Справа входит служанка.