Анастасия. Если вы мне не верите, я не могу вам помочь.
Миссисипи. Человек не может знать другого человека до такой степени, чтобы обходиться без веры, но мне этого мало: я должен быть уверен, что вы не совершили клятвопреступления. Речь идет о смысле самого закона. От его имени мы заключили наш брак. Брак бессмысленный, если мне не удалось изменить вас, одного-единственного человека, если все эти пять лет вы только притворялись, если ваш грех больше того, что мне известно, если ничто не затронуло вас до глубины души. Я должен знать, кто вы такая! Ангел или дьявол!
Анастасия (встает). Этого нельзя знать, в это можно только верить.
Миссисипи (тоже встает). Фраза, которая в ваших устах, сударыня, может звучать и свято, и кощунственно.
Анастасия. Еще раз клянусь Богом: я сказала правду.
Миссисипи (после долгой паузы). Вы поклянетесь в этом и тогда, когда я поставлю вас перед последним испытанием?
Анастасия (недоверчиво). Что вы имеете в виду?
Миссисипи. Перед смертью.
Молчание.
Анастасия (выжидательно смотрит на Миссисипи). Вы хотите меня убить?
Внезапно она прижимает руку к правому боку и медленно опускается на стул.
Звучат слова «Малой твари сладострастье, херувиму Божий лик…» из Девятой симфонии.
Миссисипи. Разве вы не узнаете типичный симптом? Обычно он сразу исчезает, и через некоторое время наступает безболезненная смерть.
Анастасия (вскакивает). Вы меня отравили?
Миссисипи. В кофе, который вы выпили, был тот самый яд, которым вы отравили своего мужа Франсуа, а я свою жену Мадлен.
Слышны звуки быстрой инструментальной музыки между хоровыми партиями последней части Девятой симфонии.
Анастасия. В кофе?
Миссисипи. В кофе. Возьмите себя в руки, сударыня! Мы подошли к ужасному мгновению нашего брака. Вы стоите перед лицом смерти.
Анастасия хочет выбежать из комнаты.
Анастасия. Я хочу к доктору Бонзельсу!
Миссисипи (задерживает ее). Вы же знаете, что вам не в состоянии помочь ни один врач в мире.
Анастасия. Я хочу жить! Я хочу жить!
Миссисипи (силой удерживая ее). Вы должны умереть!
Анастасия (жалобно). Зачем ты это сделал?
Миссисипи. Чтобы узнать правду!
Анастасия. Я сказала правду!
Миссисипи, схватив Анастасию за плечи, подталкивает ее по сцене справа налево.
Слышны слова из Девятой симфонии: «Обнимитесь, миллионы! Слейтесь в радости одной!»
Миссисипи. Ты любила только Франсуа?
Анастасия. Только его.
Миссисипи. Ты никогда не принадлежала другому человеку, никогда не нарушала супружеской верности?
Анастасия. Никогда!
Миссисипи. А платье, которое сейчас на тебе? Ради кого ты так оделась, кого ждала?
Анастасия. Тебя, только тебя.
Миссисипи. Ты спускалась в темницы к заключенным, ты видела, как они кладут свои головы под нож гильотины. Не клянись больше Богом, поклянись этими мертвецами, к которым теперь принадлежишь и ты.
Анастасия. Клянусь!
Издали доносятся слова заключительного хора Девятой симфонии: «Радость, пламя неземное…»
Миссисипи. Тогда поклянись и законом, ради которого я убивал тридцать лет подряд.
Анастасия (тяжело дыша). Клянусь законом.
Миссисипи. Я чувствую, как из твоего тела уходит жизнь, как оно все тяжелее обвисает в моих руках. Как ты холодна в моих объятиях. Есть ли смысл лгать и сейчас, перед лицом Бога?
Анастасия. Я сказала правду.
Она опускается на пол, Миссисипи склоняется над ней.
Миссисипи. Тогда есть ли смысл в законе? Разве не лишено смысла то, что я убивал? Разве не бессмысленны все эти войны, эти революции, следующие одна за другой, слившиеся в один-единственный чудовищный трубный голос смерти? Разве меняется человек, когда его наказывают? И есть ли смысл в Судном дне?
Анастасия. Я клянусь, я клянусь.
Она умирает. Звучат слова из Девятой симфонии: «Выше огненных созвездий, братия, есть блаженный мир».
В окно влезает Сен-Клод.