Где же целесообразность и разумная направленность этого проекта, если он принесет невосполнимые потери нашему климату, нашей культуре, если безвозвратно исчезнут с лица северной России не только сотни деревень, но и около 15 тысяч памятников русской истории? Неужели мы так беспощадны к самим себе? Не станем ли мы потом горько и мучительно сожалеть об этом, как сожалеем о так называемых «неперспективных» деревнях, ставших причиной миграции населения, отрыва многих людей от земли. Ведь понятие «Родина» — понятие конкретное, связанное с природой и культурной средой. Жизнь прожить — не поле перейти, и, конечно, ошибок избежать невозможно. Но зачем планировать непоправимую ошибку, некий памятник недодуманности проектировщикам переноса рек?
Вот уже 20 лет трагически гибнет на наших глазах толстовская Ясная Поляна, в то время как принят ряд охранных решений правительств СССР и РСФСР. За последние годы из-за вредных выбросов Щекинского химкомбината исчезли еловые аллеи, старые уникальные дубы, гибнут знаменитые яснополянские сады, посаженные самим писателем, теперь наступил черед дальних лесов Груманта и Абрамовских березовых чащоб, выращенных Толстым, погибнут, разумеется, и новые посадки. В судьбе заповедника, этого величайшего символа бессмертия нашего парода, этой мировой святыни, настал тот роковой момент, когда для спасения его нужна немедленная консервация Щекинского химкомбината, а затем постепенное перемещение его на другое место. Эта боль и тревога были выражены группой писателей в письме, напечатанном газетой «Советская Россия». И тут мы получили ответ, исполненный странной экологической бодрости, которая заключалась в том, что спасти Ясную Поляну невозможно без коренной реконструкции, установки нового оборудования, что должно ограничить выбросы. Можно было бы лишь озадаченно улыбнуться такого рода «государственности» руководителей Министерства по производству минеральных удобрений, если бы за этим ужасающим оптимизмом не проглядывало равнодушие к гордости нашей и всемирной культуры и хладнокровная формула, заимствованная у западных прагматистов: вне материального пользы нет.
Однако гибель Ясной Поляны не окупится никакими миллионными затратами, ибо здесь нет измерений в деньгах. Так пусть наступит наконец пора здравомыслия, этой спасительной и вечной добродетели. Коли не поможет она, должны быть введены самые строгие персональные наказания, судебные санкции к тем, кто будет признан виновным в загрязнении почвы, воздуха и воды.
Безликое современное буржуазное общество все же имеет фальшивое, но заманчивое лицо — это вещь, вернее — калейдоскоп предметов, развращающих обывателя своим множеством, обещанием удовольствий и прикрывающих духовную его пустоту. Цивилизация незаторможенных инстинктов, принеся в жертву духовную суть прогресса, потеряла себя.
К сожалению, в последние годы вещь становится некоим владыкой и в нашей стране, подчас отталкивая в сторону доброе, нравственное, чем всегда были мы так сильны, и утверждая превыше всего материальное, машинно-мотоциклетное, гарнитурно-мебельное, сервизо-ковровое…
Так что же выше — вещь или человек? Что согревает нас в жизни — доброта, совестливость, порядочность или хватательный инстинкт?
Экологическое сознание — это лестница, соединяющая в единый союз землю, небо и человека.
Нет, душа людей не должна стать собственностью вещи, этой позолоченной пилюли, навязанной ложной буржуазной цивилизацией, ставшей безжалостным грабителем планеты, ее наемным убийцей, не желающей знать, что ресурсы земли для бездумного и расточительного производства предметов ограничены и за все надо платить здоровьем человечества.
Никакие самые соблазнительные блага цивилизации не заменят людям чистый воздух и чистую воду — первооснову их существования.
1982
Наш дом
(Интервью корреспонденту журнала «Литературное обозрение»)
— Какие проблемы времени, Юрий Васильевич, кажутся вам сегодня наиболее острыми для человека и, стало быть, для литературы, отражающей жизнь?