Виктор Степанов написал политический роман «Громовержцы», настолько весь пронизанный острейшей проблемой «быть или не быть миру», настолько весь насыщенный, накаленный тревогой за каждый грядущий день человечества, настолько современный, что трудно назвать другую вещь в нашей прозе последних лет, которая бы так страстно и сильно касалась этой самой насущной проблемы человеческого бытия.
В романе привлекают свобода, раскованность, щедрость автора, словно бы не занятого чисто литературным сюжетом, а охватывающего события широко и всесторонне. В лаконичное романное время он вмещает многие события недавней и еще горячей истории: это Великая Отечественная война, Потсдамская конференция, начало атомного века, президентство злой посредственности Америки — Гарри Трумэна, катастрофа Хиросимы, трагедия совести Оппенгеймера и торжество апостолов силы из Пентагона, работа советских физиков в области ядерной энергии, гений Курчатова, усилия нашей науки в поисках решений важнейших проблем.
Удача Виктора Степанова в том, что он не только по-своему восстанавливает эти события века, по и вплетает их в духовную и личную жизнь героев, двух офицеров, Юрия Брянцева и Элвина Грея, двух командиров атомных подводных лодок, советской и американской, волей случая встретившихся в глубинных водах Атлантики в часы до предела напряженного положения в мире…
С удовольствием хочу представить внимательному читателю этот умный, тревожный, талантливый роман.
1984
Долгий диалог
На минуту представим счастливое время, когда мы будем выполнять все планы, все обязательства и наступит изобилие продуктов и вещей. Но во имя чего это изобилие? Во имя планового отчета? Во имя самих предметов и вещей, которые будут умолять: «Потреби меня, потребитель!» Или же все-таки во имя человека?
Никакие сверхмодные науки — кибернетика, теория относительности, биология, — несмотря на свое видимое господство, пока еще не способны в полной мере раскрыть всю загадку человеческой психологии, феномен человека как наивысшей земной особи. Эту лишь полураскрытую тайну познают и еще долго будут познавать литература и философия.
Художественная истина может быть печальной, но она никогда не лжет. Творить — значит искать, освобождать, негодовать, сомневаться, отчаиваться, любить и в конце концов утверждать.
Главное, что объединяет всех нас, советских писателей, — это чистота целей, духа, неразвращенность души.
Иные мрачные критики говорят, что роман изжил себя, устал, устарел и форма его является как бы решеткой, заграждением для познания мира, ибо произошло отдаление от истины, отъединение от добра, от веры. По-моему, каждый серьезный писатель в часы рождения своего замысла задает себе вопрос: «Что даст людям твоя мысль, твоя вера?» И есть один ответ, без которого жизнь теряет свою ценность: «Вера дает надежду». Невидимому, до тех пор, пока будет существовать вера в человека, будут существовать и литература, и форма романа, и надежда.
Есть в писательском труде одна сторона чисто психологического порядка — это состояние вечного беспокойства, неудовлетворенности, недовольства собой. Это состояние неосвобожденности свойственно художнику, пытающемуся постичь совершенство, которое есть только в природе. К примеру, форма листьев и отсвет зари на них совершенны, ибо созданы самым великим мастером — природой. Но они оживают в литературе тогда, когда их освещают чувство и мысль.
Современному писателю, если он чувствует себя сыном времени, должно быть чуждо всякое замкнутое уютное пространство, ибо все боли, страсти, болезни, чаяния человечества стекаются в его душе. И, подчиняясь совести и надежде, писатель делает усилие, чтобы в беспредельно сложном, запутанном и противоречивом бытии отличить ложь от правды, истину от имитации — отличить ради справедливости и собственной незыблемой позиции в трех наиважнейших глобальных проблемах: войны и мира, экологической опасности и угрозы всему человечеству так называемого «культурного империализма» США, пытающегося навязать всем народам на планете одну моду, одну одежду, одни фильмы, одну архитектуру, одну музыку, одну литературу, одно стереотипное мышление — во имя рабского подчинения всех континентов единому стилю, единому девизу: «Деньги — выше права».