И родилась
Елена всеблагая,
Затмившая
Эгейскую зарю,
Доставшаяся в жены
Менелаю,
Суровому
Спартанскому царю.
Где красота,
Там правота каприза,
А где любовь,
Там бой идет не зря.
Неоспорима
Молодость Париса,
Отнявшего Елену у царя.
Неоспоримо
Менелая сердце,
Стучавшее тараном у ворот.
Неоспоримо
Мужество ахейцев,
Поклявшихся
Не постригать бород.
А годы мимо…
Годы мимо, мимо…
В крушении
Приамовых дворцов
Неоспоримо все,
Но оспорима
Житейская
Забывчивость бойцов.
Пал Менелай
В печали и тоске.
Изъела корабли
Морская пена.
Состарилась
Прекрасная Елена.
Скорбела Пенелопа
Вдалеке.
За девять лет,
Приученные драться,
Копьем и дротиком
Вести бои,
Уже ахейцы
Стали оступаться
О клятвенные бороды свои.
В крови,
В скорбях,
В осадной суете
Они, вослед
Приплывшие под Трою
За мною,
За дивной красотою,
Успели позабыть
О красоте.
…И мы в бою,
И мы твердыни рушим.
Но, увлекаясь
Праведной борьбой,
Лишь одного хочу,
Чтоб наши души
Не отросли
Ахейской бородой.
"Угар любви мне мил и близок…"
Угар любви
Мне мил и близок.
Но как смешон
Тот сердцеед,
Что составляет
Длинный список
Своих "любвей",
Своих побед.
Марина,
Нина,
Саша,
Маша.
Меж тем
При встречах,
Как у птиц,
Была с ним
Все одна и та же,
Размноженная
На сто лиц.
Мне радость
Выпала иная,
Мне жребий
Выдался иной:
Меняясь,
Но не изменяя,
Сто женщин
Видел я в одной.
"Пришла и чуткою и нежною…"
Пришла
И чуткою
И нежною
Ошеломить
И потрясти.
Пришла ко мне,
Чтоб душу грешную
От самого себя
Спасти.
А у моей души
Есть правило,
И я воздать
Не прочь ему:
Коль ничего в ней
Не оставила,
То и стучаться
Ни к чему.
С изменами,
С любовью,
С чарами
Душа моя, —
Что к ней влечет?! —
Как лавка
С хрупкими товарами,
Закрыта
На переучет.
"Не пора ли, не пора ли …"
Не пора ли,
Не пора ли
Нам игрушки собирать.
Мы все игры доиграли,
Больше не во что играть,
И в любви
Не портить крови,
Ибо знаю наперед,
Что количество любовей
В качество не перейдет.
"Не о такой, как ты, мечтается…"
Не о такой,
Как ты,
Мечтается,
Не о такой грущу,
Которая
Красивых книжек начитается,
Придет и мучит разговорами.
Еще заставит,
Межеумица,
И подражательностью маяться:
Мол, тот герой не так целуется,
Не так в романе обнимается.
И лишь одно мне утешительно,
Что, споря с книжными страницами,
В любви
Я отвергал решительно
Литературные традиции.
"Он был ворчун…"
Он был ворчун —
Не больше, чем любой.
Она ж его
За это укоряла,
Она ему
Частенько повторяла:
— Что будет
В старости с тобой!
Шли годы…
Он ворчал,
Она ворчала.
Он ей упрек,
Она его в штыки:
— Что будет в старости!..
И замолчала.
Они давно уж
Были старики.
ЦЫГАНКА
Я верю цыганке.
Мне счастье она нагадала.
По жесткой ладони
Всю прошлую жизнь рассказала.
Она мне сказала
По линиям четким и ясным:
— Всю жизнь был любим
И всю жизнь был несчастным.