Ты прав, они храбро сражались
И кровь проливали не раз…
Там смерти они не боялись,
А здесь, о себе лишь печалясь,
В заботах оставили нас.
Я понял:
У женщины право,
У женщины высшая власть.
О женщины!
Русская слава
Под сердцем у вас зачалась.
Красавицы русских селений,
Из вас поклонюсь я любой
За то, что судьба поколений
Становится вашей судьбой.
Я слушал упреки подруги,
Целуя под аркой моста
Ее грубоватые руки,
Сказавшие правду уста.
4
Казалось мне,
Что воздух пашен
Меня, пришедшего, обмыл.
Я чище сделался и даже
Еще влюбленнее, чем был,
В свои поля,
В простор бескрайный,
Покрытый дымкою слегка,
В неповоротливость комбайна
Идущего издалека.
Ему легко,
Ему просторно!
И, чувствуя земную дрожь,
Волнуясь, перед ним покорно
Склоняется густая рожь.
Он движется
Все торопливей,
Врезаясь в голубой проем.
Он тонет в золотом заливе
Необычайным кораблем.
* * *
Сердце мое отвердело,
Руки окрепли в боях.
Нас оторвали от дела
На неоглядных полях.
В темножелезные ночи
В дальней немецкой стране
Стали мы, нет, не жесточе…
Дайте рукою рабочей
К миру притронуться мне!
* * *
Мотор движения просил
Настойчиво, до дрожи страстно.
Все сорок лошадиных сил
Вдруг двинулись вперед согласно.
Комбайн, качаясь, описал
Широкий круг.
Без возраженья
Нескошенная полоса
Попала в наше окруженье.
Мне слаще музыки был звук,
Которого давно не слышал.
Чем уже становился круг,
Тем солнце опускалось ниже…
И ночью
Явно неспроста,
Над головою нашей свесясь,
Выглядывал из-за куста
Наш с Машею
Медовый месяц.
На терпком аромате трав
Настоян был горячий воздух.
Как прежде, голову задрав,
Гляжу на марьевские звезды.
Не надо б,
Но глаза косят,
Глаза глядят не наглядятся…
Мое хозяйство!
Пусть висят —
Я ж говорил, что пригодятся.
1946
ЗА РЕКОЮ КЛЮЧЕВОЙ
Осенним золотом горят
Лесов густые кроны.
В садах и рощах
Все подряд
Горит огнем червонным.
А в небе лебеди трубят,
Их море ждет.
Недаром
Они летят, летят, летят
Над золотым пожаром!
Рюкзак набитый
Спину гнет,
Ремнями плечи грея,
К родной Шатровке
Путь ведет
Алданова Андрея.
Андрей когда-то из нее
Ушел от недорода,
Под вывескою «Живсырье»
Пересидел три года.
Пшеница!
Блеском острых пик
Все поле полонится.
Свернув с дороги,
Напрямик
Пошел он к той пшенице.
Стоит, по виду непроста,
И колосом солидна,
А в нем такая пустота,
Что даже тронуть
Стыдно…
И видит он
В лучах зари,
Как, путая колосья,
Без уваженья косари
Ее, такую, косят.
— Коси!..
— Своди позор к концу! —
Выкрикивал косец косцу,
Другой — из-за пшеницы:
— Слышь, кум,
Работа не по нас,
Здесь бригадира бы как раз
Заставить потрудиться.
— Должно, нет силы у земли.
Я ж говорил со сватом:
Сват, говорю, подшевели
Ее суперфосфатом.
Суперфосфат —
То сильный зверь!.. —
И заключил устало:
— Эх, все работнички теперь.
Хозяина не стало!
— Он есть, да интересу нет…
Андрей пошел быстрее.
—Коси, коси! —
Летело вслед
Алданову Андрею.
* * *
Померк закат,
И говор смолк,
Пропал
Запал
Умильный.
По звукам
Шел Андрей на ток
Бригады молотильной.
Как будто кто трубил в трубу,
Его приход почуяв…