Лишь в этом видя зла причины,
Ожесточенный от обид,
К Марьяне шел я, как луддит,
Громивший первые машины.
Вошел и сник.
Нездешний звук.
Истаяв,
Приласкался к слуху,
Лег на душу…
Вот так паук
Живую пеленает муху.
Мелодия,
До слез знакомая,
Вошла в меня, как теплота.
Дрожит трава аэродромная
Под нимбом авиавинта,
Бежит земля ручьями пыльными…
— Марьяна, стой!
— Молчи…
— Молчу.
Большими награжденный крыльями,
Опять взлетел,
Опять лечу…
Теперь крыло мое отковано
В бессоннице труда,
И для любви мной облюбована
Пустынная звезда.
Ни звездным
Выспренним поклонникам,
Быть может, ждущим там,
И ни земным мужьям-законникам
Тебя я не отдам.
Пусть обвиняют,
Что в угаре я,
Пусть бегают в суды.
Все ближе, круче полушарие
Неведомой звезды.
И вот уже мотор затих,
Быть может, на века.
И вот она в руках моих,
По-звездному легка.
Она была еще земней,
И грудь ее была,
Подобно паре голубей,
Прохладна и бела.
И были помыслы чисты,
Светлы глубины глаз.
Пойми, история звезды
Должна начаться с нас.
Пойми, мы путь совсем иной
Укажем для детей,
Добрей и чище, чем земной,
Не омраченный ни войной,
Ни смутою страстей…
— Ты любишь ли? —
В ответ отчаянье,
Что я, любя, ее сгублю.
— Ты любишь ли? —
Страшно молчание.
— Ты любишь ли?
—Люблю… Люблю…
И вдруг ее,
Со мною слитую,
Вспугнув, тряхнула, как волна,
Во чреве пианино скрытая,
Как голос мужа, басовитая,
Крутая, грубая струна.
А там,
За рамами оконными,
Во всей суровости земной,
Жила земля
С ее законами,
С веселым смехом
И со стонами.
— Бежим!
— Куда?
— Ко мне!.. Со мной!..
Есть миг,
Когда вся жизнь осветится
С желаньем тайным на виду,
Когда нельзя уже не встретиться.
—Уйдешь?
— Уйду.
— Придешь?
— Приду.
* * *
В наш сад
Ребята не ходили,
Девчата не плели венки.
Мы по весне его садили
И поливали из реки.
На лавочке, под жухлой краской,
В следах мальчишеской резьбы,
Сидел я у волны ангарской
И ждал решения судьбы.
В закате
Голубые брызги
Меняли цвет на золотой.
Был берег близкий
Очень низкий,
А берег дальний
Был крутой.
Я представлял подъемы, склоны
Тропинок, что ко мне вели,
И клял мудреные законы
Сопротивления земли.
И вспоминал я как в бреду!
«Уйдешь?»
«Уйду».
«Придешь?»
«Приду».
Марьяна!
Шла она меж ветками,
Пошатываясь на ветру,
Как будто с кленами-трехлетками
В пути затеяла игру.
— Ты насовсем? —
В глазах отчаянье,
Бессонного раздумья след.
— Ты насовсем?
В ответ молчание.
— Ты насовсем? —
И слышу:
— Нет.
— Как — нет?! —
Хлестнуло сожаленье,
Рожденное от всех обид,
Что я не ранен при паденье,
Не искалечен, не убит.
— Как — нет?! —
Игры не зная правил,
Я каждый ход перевирал.
Всю жизнь я на любовь поставил —
И вот полжизни проиграл.
В тоске кричать
Любовь мешала.
И задушил я крик,
Пока
Трепала чуб и утешала
Марьяны легкая рука.
— Люблю! — шептала с теплотой.
— Нет, нет, иди и пой романсы
Душе корыстной и пустой,
Душе с хорошим резонансом.
— Не так!
Страшны не перемены.
За Борю чувствую вину:-
У жизни он чужой в плену…
Кто выведет его из плена?
— Не ты!
Подумай о себе, —
Твердил с решимостью угрюмой,
Подумай о своей судьбе,
Родная, о моей подумай…
— Ты сильный…
Тишина.
Сниженье.
Крушенье.
Нет звезды моей.