Собрание сочинений в трех томах. Том 2

Осмотрел он
Душу инженера,
Осмотрел,
Потрогал хворь ее
И спросил:
— А вера где?
Без веры
Это не душа.
Утильсырье!

Злись,
Но верь.
Гони слепую месть.
Будь собою, думая о брате.
Только вот еще другие есть,
У которых вера по зарплате.
И враги,
И всякое жулье
В революцию и раньше лезли.
Но сильно доверие к ней,
Если
Бьют враги лишь именем ее.
Верь и верь,
Как веришь ты в металл.
Нынче наша вера
В нашем деле. —
Помолчал. —
Я Ленина видал…
И хранить его
Не перестал
В глубине души,
Как в Мавзолее…

С верою,
Что не поддамся злу,
Что в тоске
Перед бедой не струшу,
Снова по детальке, по узлу
Для борьбы собрал он
Мою душу.
Поклоняясь
Скромным именам,
В знатные
И модные не лезу.
Силычи! Я благодарен вам
За родство
По крови и железу.

* * *

Болеют люди.
По наитью
Мудрим, гадаем:
Чем? Бог весть!
Умрут — и обнаружит вскрытье
Их застаревшую болезнь…

С той площади,
Где гимны пели,
Перестоявши ураган,
Ушел однажды великан
В тяжелой каменной шинели.

Уже полжизни,
Как твержу я,
Хлебнувши горького до дна:
У мещанина и буржуя
Природа подлая одна.
Как тощий клоп
Из узкой щели,
Трави его иль не трави,
Так мещанин,
Идущий к цели,
Не пощадит чужой крови.
Такие — им же несть числа! —
Наглеют,
Начиная робко.
Мещанство —
Старая похлебка,
Где вызревает
Вирус зла.

И где-то очень далеко
Уже текла,
Уже кипела
Кровь астурийских горняков
И андалузских виноделов.
Как пламя по сухой стерне,
Чужая,
Ко всему глухая,
Война,
Все жарче полыхая,
Катилась к нашей стороне.

Была добра моя держава.
Спокоен был наш мирный Брест.
Вот Прага пала.
Вот Варшава.
И — взгляд во взгляд:
Звезда и крест.
Пред нами,
Торопя закат,
Как перед новою ночевкой,
Выламывался психопат
С банальной воровскою челкой.

Навстречу в норове крутом
Так нужно было встать кому-то,
Стать знаменем…
Причина культа,
Быть может,
И таится в том?
Не в том ли,
Что свой мудрый дар
Смешал он
С хитростью лукавой:
Тушить, как лесники пожар,
Чужую славу
Встречной славой?

Что б ни было:
Большое ль званье,
Успех иль неуспех в делах,
В природе чинопочитанья
Гнездится обоюдный страх.
Страх сильных — кровь…
И что страшнее:
Не верил нашим он сердцам,
Как будто коммунизм нужнее
Вождю народа,
А не нам.

…Для всех,
На ком остался след
Отверженности,
След изгнанья,
Он, мертвый, нужен,
Как признанье
Преодоленных нами бед.
Зарыт.
Во славу новых дней
Почти забыт.
К чему касаться!
Но мне от памяти моей,
От юности
Не отказаться.

Бери
Немаленькую мерку
Минувшему — всему тому,
Что было скроено по веку
И по народу моему.
Для трех,
Для двух,
Для одного
Обиженного человека
Есть память лет…
А память века —
Для человечества всего.