Ты мне пишешь:в Москве у вас снова дожди.Снова дождь.По бульвару опять не пройдешь.Снова дождь.По обочинам мчат ручейки.Дождь идет по Москве —теплый, ласковый дождь…Там скрываются от него, — чудаки! —надевают плащи,открывают зонты,начинают погоду ругать с утра,ходят хмурые…
Если б увидела ты,как, негаданно вымахнув из-за бугра,мчит, дороги не разбирающий,через поле к нам напрямик,так пылящий, будто пылающий,сельсоветовский грузовик.Председатель выпрыгивает на ходу,он кричит,а глаза блестят, как от голода:– Будет дождь!Мне сейчас… звонили из города… —Пошатнулся.И дальше, словно в бреду: —Туча… мне звонили… свернула сюда…к нам идет…Если мимо, то… быть… беде…
Ты мне пишешь, что вам надоела вода.Напиши,напиши мне об этой воде!О дождях напиши мне!О том, как тяжелвоздух перед грозой…На погоду не жалуйся!Напиши, чтоб он был, этот дождь,чтоб он шел!Пожелай нам ливня,пожалуйста.
«Любовь. Мы об этом читали в книжках…»
Любовь. Мы об этом читали в книжках.Любовь. Мы такое понять не могли.Но постепенно мужали мальчишкии вот до нее доросли.
А помнишь — мы с ней не хотели знаться,и часто, пути для себя выбирая,ее мы считали, лет до тринадцати,чувством, которое все презирают.Строгая кинжалы ножом перочинным,ровесниц вгоняя сраженьями в трепет,решали мы, что настоящий мужчина —тот, который девчонок не терпит,а если случалось, то знал любой,смеясь, читали на стенах прохожие:Вова + Лида = любовь.
А тут – не такая! А тут – не похожая.А тут — то близкая, то далекая,пришла и выволокла на улицу.Первая (мне говорили: легкая),верная (мне говорили: забудется!).Мне говорили: ни в коей мерелюбовь пошатнуть тебя не должна!
Мне говорили,а я не верил…Мне говорили так,а онаопять будоражила и удивляла,то криком крича, то дразня, то играя.Смеяться и плакать она заставляла,и не было ей ни конца, ни края!Она была в жестах,в улыбках и взглядах,она была в ссорах, в словах откровенных,она была в каждом движенье и в клятвах,наивных, смешных, но действительно верных…
Отрывок из поэмы «Совесть»
…В девятьсот семнадцатом родился,Не участвовал и не судился,В оккупации не находился,Не работал, не был, не умею,Никаких знакомых не имею.Родственников за границей нету,Сорок три вопроса и ответа,Сорок три вопроса и ответа —Просто идеальная анкета.……………………………………………………Одного вопроса нет в анкете.Нет того, что в сердце нам стучится,Ханжескому пафосу противясь,А когда ты думать разучился,Несгибаемый, как пень, партиец?Твердым шагом проходил в президиум,Каялся, когда кричали: «Кайся!»И не падал, и не спотыкался,Потому что, кто ж споткнется сидя…
Да, мальчики!
Мы – виноваты.Виноваты очень:Не мы с десантом падали во мглу.И в ту — войной затоптанную — осеньмы были не на фронте, а в тылу.На стук ночной не вздрагивали боязно.Не видели ни плена, ни тюрьмы!Мы виноваты,что родились поздно.Прощенья просим:виноваты мы.Но вот уже и наши судьбы начаты.Шаг первый сделан — сказаны слова.Мы начаты — то накрепко, то начерно.Как песни, как апрельская трава.Мы входим в жизнь.Мы презираем блеянье.И вдруг я слышу разговор о том,что вот, мол, подрастает поколение.Некстати… непонятное… Не то…И некто — суетливо и запальчиво, —непостижимой злобойувлечен,уже кричит, в лицо нам тыча пальцем:«Нет, мальчики!»Позвольте, он – о чем?О чем?Нам снисхождения не надо!О чем?И я оглядываю их:строителей,поэтов,космонавтов —великолепных мальчиков моих.Не нам брюзжать,не нам копить обиды:и все ж таки во имя всей земли:«Да, мальчики!» —которые с орбиты космическойв герои снизошли!Да, мальчики,веселые искатели,отбившиесяот холодных рук!Я говорю об этом не напраснои повторять готов на все лады:Да, мальчики в сухих морозах Братска!Да, мальчики, в совхозах Кулунды!Да, дерзновенно умные очкарики —грядущее неслыханных наук!Да, мальчики,в учениях тяжелых, окованные строгостью брони.