Есть пора —
Души моей отрада:
Зыбко все,
Но зелено уже!
Есть пора
Осеннего распада,
Это тоже
Родственно душе!
Грязь кругом,
А тянет на болото,
Дождь кругом,
А тянет на реку,
И грустит избушка
Между лодок
На своем ненастном
Берегу…
Облетают листья,
Уплывают
Мимо голых веток
И оград,
В эти дни
Дороже мне бывают
И дела,
И образы утрат!
Слез не лей
Над кочкою болотной
Оттого, что слишком
Я горяч!
Вот умру —
И стану я холодный,
Вот тогда, любимая,
Поплачь.
И хотя отчаянья
Не надо,
Ты пойми,
По-новому уже,
Что пора
Осеннего распада —
Это тоже
Родственно душе!
ТАЙНА
Чудный месяц горит над рекою,
Над местами отроческих лет,
И на родине, полной покоя,
Широко разгорается свет…
Этот месяц горит не случайно
На дремотной своей высоте,
Есть какая-то жгучая тайна
В этой русской ночной красоте!
Словно слышится пение хора,
Словно скачут на тройках гонцы,
И в глуши задремавшего бора
Все звенят и звенят бубенцы…
ХОЗЯЙКА
Как много желтых
Снимков на Руси!
Их вид порой грустнее эпитафий.
Как больно снова
Душу поразил
Сиротский смысл семейных фотографий!
Огнем, враждой
Земля полным-полна, —
И близких всех
Душа не позабудет!..
— Скажи, родимый,
Будет ли война?
И я сказал:
— Наверное, не будет.
— Дай Бог, дай Бог…
Ведь всем не угодишь,
Да от раздора пользы не прибудет!
И вдруг опять:
— Не будет, говоришь?
— Нет, — говорю, —
Наверное, не будет!
— Дай Бог, дай Бог…
И тускло на меня
Опять смотрела, как глухонемая,
И, головы седой не поднимая,
Опять склонясь,
Дремала у огня…
Что снилось ей?
Весь этот белый свет,
Быть может, встал пред нею
В то мгновенье?
Но я глухим бренчанием монет
Прервал ее старинные виденья.
— Господь с тобой!
Мы денег не берем…
— Простите, что ж!
Желаю вам здоровья.
За все добро расплатимся добром,
За всю любовь расплатимся
любовью…
РУССКИЙ ОГОНЕК
Погружены в томительный мороз,
Вокруг меня снега оцепенели!
Оцепенели маленькие ели,
И было небо бледное, без звезд.
Какая глушь!
Я был один живой!
Один живой в бескрайнем мертвом поле.
Я шел вперед со всею силой воли!
Но окружал меня звериный вой…
И вдруг — о, славный русский огонек,
Как уголек, мерцающий из праха! —
Ты и меня от гибели сберег
Среди снегов томительных и мрака,
Среди безлюдья…
В мерзлое стекло
Я постучался мерзлою рукою, —
И на печи, где было так тепло,
Отогревался, радуясь покою.
Хозяйка тупо слушала меня:
Уж в тусклом взгляде
Жизни было мало.
И, неподвижно сидя у огня,
Она совсем, казалось, задремала…
Как много желтых
снимков на Руси!
В такой простой и бережной оправе!
И вдруг открылся мне и поразил
Сиротский смысл
Семейных фотографий!
Огнем, враждой
Земля полным-полна, —
И близких всех душа не позабудет!..
— Скажи, родимый,
Будет ли война?
И я сказал:
— Наверное, не будет.
— Дай Бог, дай Бог…
Ведь всем не угодишь,
Да от раздора пользы не прибудет!
И вдруг опять:
— Не будет, говоришь?
— Нет, — говорю, — наверное, не будет!
— Дай Бог, дай Бог…
И тускло на меня
Она смотрела, как глухонемая,
И, головы седой не поднимая,
Опять склонясь, дремала у огня.
Что снилось ей?
Весь этот белый свет,
Быть может, встал пред нею в то мгновенье?
Но я глухим бренчанием монет
Прервал ее старинные виденья.
— Господь с тобой! Мы денег не берем…
— Простите, что ж! Желаю вам здоровья.
За все добро расплатимся добром,
За всю любовь расплатимся любовью…
Спасибо, скромный русский огонек,
За то, что ты в предчувствии тревожном
Горишь для тех, кто в поле бездорожном
От всех друзей отчаянно далёк,
За то, что, с доброй верою дружа,
Среди тревог великих и разбоя
Горишь, горишь как добрая душа,
Горишь во мгле — и нет тебе покоя!..