Собрание стихотворений

225 В пол-аршина глубины и ситой подшиты, —
Если кафтан согнешь, то б станом не покрыты;
Обшлагу какову быть, сколь клинья высоки,
Сколь в грудях окружности, клапаны широки —
Твое дело, и сам Рекс ничто пред тобою,
230 Только что ты усты, он проворен рукою.
Вкус в платьях опять кому больше есть знакомый?
Растрелли столь искусно не весть строить домы,
Как ты —кафтан по вкусу, по времени года,
В нем же богатству ни в чем уступает мода.
235 Что летом, что весною, что осенью кстати,
Что зимою для верху и чем подбивати,
Какой металл приличен: сребро ль или злато-
Лучше тебя иному знать уж трудновато.
Ликург когда составлял народу уставы,
240 Когда Минос критянам славные дал правы,
Не столько осторожны имели поступки,
Как ты, когда в град идешь для парчей покупки.
Тут-то правила разны щегольства и моды
Рассмотреть должно тебе, исчислить и годы
245 Свои, чтоб, как цветущи суть возраста леты,
Так блистательны в платье твоем были цветы;
Тут воздуха, времени и места все виды
Примечать, чтоб искусству не было обиды,
Чтоб в граде зелен кафтан не досаждал глазу,
250 А в поле чтоб уступал всяк позумент газу,
Чтоб бархат в иулии не тягчил бы тело,
Чтоб тафта не хвастала среди зимы смело,
Но знал бы всяк свой предел, право и законы,
Как попы искусные всякого дни звоны.
255 С каким искусством власы стрижены, подвиты,
Как в мешке завязаны, пудрою набиты,
Котора, с них падая на платье богато,
Трудность дает рассудить, что в них лучше — злато,
Иль ею расписании фигуры различны,
260 Столь великодушию, щегольству приличны.
Где ж в открытии сыскать табакерки можно
Стольку нежность? В ступаньи столько осторожно
Подгибаешь колена, пальцы направляешь,
Что хоть ходишь, танцовать многим ся являешь.
265 Во всем, от пят до главы, совершенство всюды,
Все в согласном убранстве радуются уды,
И можно б совершенным в щегольстве тя звати,
Если б щегольству имя совершенства кстати.
Да не сии, я сказал, благородства знаки:
270 Внутрення краса красна, прочее все — враки.
Достоинство сильно есть, если рассуждати
Хочешь, кого почитать, кому славу дати;
Впрочем, тому, кто род свой с древнего начала
Ведет, зависть, как свинье узда, не пристала.
275 Что гнуснее, как совесть иметь неспокойну,
Видя, что муж получил бедный мзду достойну!
Еще б прилично было знатна сущу рода
Тужить, коли той высок, его же природа
Сколь низка, столь и нравы плохи и развратны,
280 Ни отечеству добры, ни в людях приятны;
Если же противное зрит в том человеке,
Радоваться уж должен, что есть в его веке
Муж таков, иже делы род свой возвышает
Добрыми и полезен всем быть начинает.
285 Множество благонравных высокого чина
Есть благополучию общества причина.
И столь меньше воздыхать обиды нас нудят,
Сколь больше святы нравы тех, иже нас судят.
Что ж в Дамоне, в Луции и в Туллии гнусно?
290 Что, как их награждают, тебе насмерть грустно?
Благонравны те, умны, верность их немала,
Слава наша с трудов их нечто восприяла;
Только что прапрадеда прадед их собою
Не владел и счесть годы не могут с тобою;
295 Ночто в том? Как роду той твоему дал славу
Первый, так первы сии дают своим праву.
Твоих знают за семьсот и четыре лета,
Да ведь не тогда было творение света.
Край же рода немного и всех утешает:
300 Всяк бо аще добре свой рассмотреть желает,
В сохе сыщет начало блистательну роду;
Часто адмиральский дед таскал в дворы воду,
Но добродетель того славна быть причина,
Что, подлость отложивши, первого стал чина.
305 Адам князей не родил, но едино чадо
Его сад копал, другой пас по полям стадо;
Ное с собой в кивоте спасл все себе равных
Простых земледетелей, богу только нравных;
От сих начало всем нам, — убо чем гордимся?
310 Предков имя не красит, аще мы лишимся
Нравов добрых и труды не явим нас быти
Достойных так, как предки, и нам в людях слыти.
Ни подлость рода может право возбраняти,
Чтоб трудами добрыми мзду не получати.
315 Славней есть скудость рода нравы украшати
Добрыми, нежли злой нрав титлом прикрывати.
Плешивость Иулию не отняло славы:
Лаврами бо ю прикрыл и добрыми нравы.