На часах почти семь, мой телефон разрядился еще час назад, когда я гремела посудой и создавала очередной кулинарный шедевр, на который была способна. Не забыла также оставить еду для Островского, а захочет он или нет, меня не волновало от слова совсем. Телефон же оставила на кровати. Пусть. Сейчас мне было все равно, да и кому я понадоблюсь. Затянувшись, снова вспомнила сегодняшнее утро. Да, дура! Не стоило мне убегать, ничего не сказав мужчине. По крайней мере, если бы он знал о моих намерениях, сейчас бы я не чувствовала себя так паршиво. Поссорились из-за ерунды и моей опрометчивости. Да даже ссорой это никак не назовешь. Бред!
Скинув пепел в предусмотренную пепельницу, а еще немного посидела, думая о своей жизни. Невольно в памяти всплыло детство. Как я каталась на велике, а папа кричал вслед, чтобы я была осторожнее. Ссадины и синяки меня ничуть не пугали, ведь я была ребёнком, счастливым ребенком. Тогда я впервые почувствовала безграничную свободу, сидя за рулем. Пусть и не автомобиля, но все же…
Помню, как мама увлекалась вязанием, и словно бы уходила в другую реальность, создавая одежду или самодельную игрушку, полную ваты. В те дни и солнце, казалось, светило ярче, а в доме царило спокойствие и идиллия.
Встретили мое совершеннолетие с размахом. Я так радовалась тому, что получила права и смогу, наконец, ездить на своей старенькой машине, которая досталась мне от дедушки в этот же день. Белая мазда, на первый взгляд невзрачная, но ездить на ней было безумно здорово.
На глаза навернулись слезы, сдерживать которые я не могла. На этой машине, спустя примерно год они и разбились… Какой-то пьяный мудак вывернул руль чуть в сторону, заставляя папу встрепенуться и повернуть невесть куда… точнее в овраг. Множество переломов, отчего родители скончались на месте, а тот сучара даже не затормозил, уезжая все дальше.
Машину я так и не починила. Даже спустя столько месяцев не смогла… да и на какие шиши?
Ладно, Саня! Пора забыть это все, как страшный сон и жить дальше.
Вымотанная непонятно чем, я сняла куртку, как только зашла обратно в тепло. На ватных ногах дошла до кровати, вытирая заплаканные глаза, и почти сразу заснула. Воспоминания застряли в сознании, и теперь я отчетливо видела во сне те самые моменты, в которые моя жизнь казалась мне сказкой…
Игорь.
Я ужасно на нее злился. Хотел и злился.
Там, на улице перед автомобилем стоял и чувствовал, как ее всю трясет от страха и стыда. Понимаю же, что она сама винит себя за свои действия, но ничего не могу поделать с собой. Еле сдерживался, чтобы не наказать ее прямо в машине на заднем сидении, трахнуть так, чтобы потом сидеть не смогла.
Эмоции у обоих зашкаливали. Кричала, надрывая свой голос, пыталась оправдаться, но я почти не слышал смысл, а лишь думал о том, как хочу прижать ее к себе, сказать «прости» и уехать домой с легкостью на душе. Но вместо этого, как идиот сморозил какую-то чушь, после чего она тут же замолкла, отвернувшись к окну. Сказал, что она моя собственность. Мудак! Ведь я так не считаю.
Приехали домой. Сразу убежала к себе. Плакала, в этом я уверен на все двести. Довел до такого состояния. Сам того не желая…
Жека возник, словно из земли вырос.
- Срочно нужно поехать на встречу с Ленским. – Отчеканил и с мольбой взглянул на меня.
- Да, пять минут дай. – Не узнал свой же собственный голос. Надрывный, хриплый. Словно из меня выжали все соки.
Жека кивнул и поспешно удалился.
Я еще минуту смотрел на лестницу, за которой скрылась Саша, и поплелся к туалетным комнатам. Привел себя в порядок и двинулся к выходу, ловя себя на мысли, что сегодня вечером выброшу к черту свою гребаную гордыню и жестокость. Я не могу ее потерять. Тот самый случай, когда надо бы признать, что даже самый бесчувственный человек может внезапно изменить всем своим привычкам ради одной.
Если больно ей, значит больно и мне.
Доехали до места за считанные минуты, и как только я вошел в здание, обрел прежние строгость, жестокость и умение выходить из любой ситуации победителем. Мне важно сейчас не терять голову из-за произошедшего утром, ведь если я не решу свои бизнес проблемы сейчас - потом уже может быть слишком поздно.