— Да. Ты…
Ты найдешь меня? Вот, что мне хочется спросить. Конечно, я помню его пылкое обещание, но оно было после секса, а в этот момент мужчины, как известно, могут молоть чепуху. К тому же я его провоцировала, вызвала ревность. Какому мужчине понравится, когда после секса с ним девушка заявляет, что потом собирается забыть его и пойти на свидания с другими?
— Забудь, — растягиваю на губах нервную улыбку. — Мне уже наверное пора.
— Нет, еще не пора, — с жаром выпаливает, после чего, рывком притянув меня к себе за талию, впивается в губы голодным поцелуем.
Поцелуй обещание, поцелуй напоминающий, как хорошо нам вместе.
Из меня вырывается тихий стон, и Дамир словно звереет. Припирает меня к стене. Жадно водит руками по телу, кусает губы и шею, наверняка оставляя на ней следы от своей щетины.
Отрывается от меня с такой неохотой, точно у ребенка забирают его любимую конфету.
— Пташка, я говорил серьезно. Мне нужно время. Не хочу тебя вмешивать во все это дерьмо.
— А что потом, Дамир? Мы же с тобой совершенно разные и…
— Чушь собачья! — грозно прерывает мой лепет. — Какая разница насколько мы разные, если нам хорошо вместе? Когда все закончится, поверь, все между нами будет правильно.
И мне хочется снова ему поверить. Вручить сердце, хотя на самом деле он уже им обладает.
— Ладно, — с каким-то даже облегчением произношу я.
— Ладно? — удерживая мой взгляд, переспрашивает, на что я решительно киваю.
Дамир проводит пальцем по моей нижней губе и с грустной улыбкой говорит:
— Вот и хорошо, пташка. А-то я смотрю, ты уж собралась уйти и не попрощаться.
Я не успеваю ответить, потому что Дамир снова меня целует. Только на этот раз с затаенной нежностью.
Мы выходим из дома, держась за руки. Дрон уже стоит у заведенной машины. Увидев нас не может удержаться от насмешливых комментариев.
— Наворковались, голубки? Можем ехать?
— Отвези ее до самого дома. Отвечаешь головой.
Бахметов буквально из рук в руки передает меня своему другу, точно самую главную драгоценность в жизни. Я уезжаю, не в силах оторвать взгляд от мужчины, которому оставила свое сердце. Он смотрит вслед уезжающей машине, держа руки в карманах своих штанов. Такой высокий, красивый и мужественный. Готовый взобраться на вершину этого мира и провозгласить себя королем. Он добьется своего. В этом у меня нет никаких сомнений.
Две недели спустя
— Женя, давай я тебя подвезу! — кричит мне вдогонку Тема, наш оператор.
Я останавливаюсь и переминаюсь с ноги на ногу, не зная принять предложение или же не стоит. С тех пор как две недели назад я вернулась домой жизнь закрутилась с удвоенной силой. Допросы родителей, полиции, в которую они подали заявление о моей пропаже, косые взгляды в мою сторону на работе… А что же я? А я все время думала о серых глазах, о жестких губах и жадных руках Дамира Бахметова, который как сквозь землю провалился. Он не давал о себе знать. Никак.
Иногда мне казалось, что я его придумала, что мне все приснилось. Я стала похожа на тень от себя.
Усилием воли каждый день заставляла себя сползать с кровати, идти на работу, фальшиво улыбаться и жить. Жить — особенно тяжело давалось. Потому что жизнь вдруг стала скучной и пресной. То, что радовало меня раньше, теперь не вызывало никаких эмоций.
Родители, впрочем как и все остальные, заметили эту перемену во мне, но объясняли стрессом. Мне пришлось частично соврать о том, где я пропадала все эти дни. Сказала, что побежала не в ту сторону и меня действительно взяли сбежавшие заключенные в заложники, но я от них сбежала на следующий день, потерялась в лесу, упала и сильно ударилась головой. Еще сутки не приходила в себя. В общем, мир не без добрых людей. Меня подобрали лесники, вычухали, привели в чувства, а потом довезли до дома, когда я более менее оправилась.
Не знаю, поверил ли в мои бредни хоть кто-то, но… А что еще спрашивается я могла сказать? Что втюрилась в бандита? Что провела в тюрьме все эти дни? Была призом на подпольных боях?
Родители, вероятно, сошли бы с ума от этой информации, если бы вообще в нее поверили.
— Спасибо, но это наверное не очень удобно.
Я стараюсь как можно деликатнее отказаться, но Артем неожиданно проявляет настойчивость.
— Брось, мне по пути! На улице уже темнеет. Нехорошо красивой девушке по ночам бродить.
Верно. Уже темнеет, а я и не заметила. Как обычно, задержалась допоздна. Прав все-таки Бахметов, ничему меня жизнь не учит. Из-за своей работы я дважды оказывалась в смертельной опасности, и тем не менее продолжаю вкалывать как проклятая. А может, еще и потому что работа хоть как-то помогает отвлечься от навязчивых мыслей.